Том 1. Уездное - [197]

– В воскресенье на Невском…

Белели листочки с синим расплывшимся текстом. Блестящеглазые, с первым пушком бороды, в синих рубахах мальчики переглядывались заговорщицки.

Входила в Колумба какая-то радостная болезнь, знобило, мурашки предчувствий каких-то бежали по коже. Заправил штаны в сапоги – и ждал, и ждал, как исцеленья когда-то.

Из гимназии за Колумбом перешла кличка Колумб. Должно быть, считали, что это фамилия у него такая: Колумб. Иначе никто и не звал.

– Послушайте, как вас… Колумб, – подошел Леонтьев, крутя бородку, – мы решили пригласить вас вечером нынче на совещание. Как вы к этому?..

У Леонтьева была настоящая борода, все с почтительной завистью на него глядели, и как-то сам собой коноводом он стал. У Колумба так и екнуло сердце, мурашки пробежали.

– Ну, конечно, – поглядел на Леонтьева исподлобья. – Поверьте, что… – но не кончил, нахмурился.

Возле дачи, где назначено было сойтись, надымило снегу такие надымы, что Колумб уж насилу дверь разыскал.

Тут было три комнаты: в задней кричал ребенок, две были полны галдежом, табачным дымом, лесниками, универсантами, кофточками…

(Вычеркнутые автором строки из 7-й главки повести, в самом конце, перед строкой «Колумб нигде не бывал»:)

Утром глаза обведены голубым, и оттого Лизанькин фарфор еще нежнее и чище. Колумб любовался ею, тянуло ежеминутно к чуть раскрытым ее губам, подмывало по-новому ее приласкать, как-нибудь невероятно, бесстыдно.

Лизанька всему подчинялась счастливо, покорно, радостно.

<Не позднее начала 1918>

…платье… с отделкой аграмантовой… – Аграманты – узорчатые плетения из шнурков для отделки платьев и женских головных уборов.

Островитяне^*

Впервые: Скифы. Сб. 2. 1918. С. 119–163. Печатается по: Собрание сочинений. Т. 3. М.: Федерация, 1929.

Повесть написана на основании авторских впечатлений о пребывании в Англии в 1916–1917 гг.

В 1927 г. повесть была переведена на немецкий язык.

Австралиец^*

Впервые: Замятин Е. Сочинения. Т. 4. Munchen, 1958. Печатается по этой публикации.

Рассказ написан на основании английских впечатлений автора.

Надежное место^*

Впервые: Замятин Е. Сочинения. Т. 4. Munchen, 1988. Печатается по этой публикации.

Знамение^*

Впервые: Мысль. 1918. № 1. С. 78–89.

Печатается по: Собрание сочинений. Т. 2. М.: Федерация, 1929.

Землемер^*

Впервые: Ежемесячный журнал. 1918. № 1. С. 65–74. Печатается по: Собрание сочинений. Т. 3. М.: Федерация, 1929.

Глаза^*

Впервые: Новая жизнь. 1918, 10 марта.

Печатается по: Собрание сочинений. Т. 3. М.: Федерация, 1929.

Рассказ переведен на немецкий язык в 1925 г.

Дракон^*

Впервые: Дело народа. 1918, 4 мая.

Печатается по: Замятин Е. Островитяне: повести и рассказы. Берлин; М.; Пб.: Изд. 3. И. Гржебина, 1923. С. 159160.

Мамай^*

Впервые: Дом Искусств. 1921. Сб. 1. С. 7–11. Печатается по: Собрание сочинений. Т. 3. М.: Федерация, 1929.

Прототипом героя рассказа, как сам Замятин сообщил, послужил Яков Петрович Гребенщиков (1887–1935), библиотекарь Государственной библиотеки, знакомый всему книжному Петербургу. В статье «Закулисы» Замятин писал: «Вечный студент Сеня, погибший на баррикадах в рассказе „Непутевый“, – жив до сих пор: это – бывший мой товарищ по студенческим годам Я. П. Г-ов. Ни его внешности, ни действительных событий его жизни в рассказе нет – и тем не менее от этого человека взята основная тональность рассказа.

…До неузнаваемости загримированный, он еще раз вышел на сцену в роли „Мамая 1917 года“ – в рассказе „Мамай“».

Ловец человеков^*

Впервые: Дом Искусств, 1921. Сб. 2. С. 3–14. Печатается по: Собрание сочинений. Т. 3. М.: Федерация, 1929.

Рассказ примыкает к повести «Островитяне».

Тулумбас^*

Впервые: Записки Мечтателей. 1921. № 2–3. С. 177–179. Печатается по: Замятин Е. Сочинения. Т. 3. Munchen, 1986.

Текст произведения связан с придуманной А. М. Ремизовым Обезьяньей великой и вольной палатой – шуточным обществом, куда сам Ремизов принимал вполне серьезно членов палаты, награждая их всевозможными титулами. Был принят в палату и Евгений Замятин с титулом «епископ обезьянский смиренный Замутий, в миру князь обезьянский Евгений Замятин». В № 1 «Записок Мечтателей» за 1919 г. было напечатано сочинение Ремизова «Тулумбас». В последующем это название стало как бы разделом журнала (тулумбас – большой турецкий барабан, в который бьют одной колотушкой).

Первые ремизовские строки делают яснее смысл названия замятинского послания и его полемический тон: «В погибельный год жизни – в смуту, разбой и пропад, когда, кажется, земля, на которой стоишь, разверзается, готовая поглотить тебя с отчаянием твоим, в минуты горчайшей народной беды и обиды выступили вперед на Руси скоморохи.

Звенели на шапках бубенчики, гудели тулумбасы, пищали дудки…»

А к повести Замятина «Алатырь» отсылает нас несколько раз поминаемая в послании земля Алатырская.

Север^*

Впервые: Петербургский альманах. Пб.; Берлин, 1922. Кн. 1. С. 73–121.

Печатается по: Собрание сочинений. Т. 4. М.: Федерация, 1929.

Пещера^*

Впервые: Записки Мечтателей. 1922. № 5. С. 82–89. Печатается по: Собрание сочинений. Т. 3. М.: Федерация, 1929.

Критикой рассказ был встречен враждебно. Николай Асеев писал: «…Прямо нагнетательный насос для слез, а не рассказ… Жалко? Жалко. Страшно? Страшно. Но ведь не только жалость и страх вызывает рассказ. Он вызывает злобу. На кого? На что? А это смотря по темпераменту. У одних на прошлое – у других на будущее. И рассказ из „ледовитого“ шедевра превращается в шедевр ядовитости… На что, на что озлобление? Ведь не на мороз же, не на стихию же? Значит, какого-то реального виновника, обнажившего стихию, видит он?» (По морю бумажному / Красная новь. 1922. № 4. С. 244–245).