Том 1. Стихотворения - [58]

Napoleon’s Farewell [87]

1

Прости! О край, где тень моей славы восстала и покрыла землю своим именем – он покидает меня теперь, но страница его истории, самая мрачная или блестящая, наполнена моими подвигами. Я воевал с целым светом, который победил меня только тогда, когда метеор завоеваний заманил меня слишком далёко; я противился народам, которые боялись меня оставленного, последнего, единственного пленника из миллионов бывших на войне.

2

Прости, Франция! – когда твой венец короновал меня, я сделал тебя алмазом, дивом и красою земли. Но твоя слабость повелевает, чтоб я тебя оставил как нашел, увядшую славой и упадшую своим именем; ибо сердца старых бойцов моих были приведены в отчаянье нападением бури и непогоды, хотя сражения были выиграны и орел, коего взор померкнул, мог бы снова подняться, встретив солнце победы.

3

Итак, прости же, Франция! – но если свобода снова появится у тебя, вспомни обо мне – фиалка надежды еще растет, скрываясь во глубине долин твоих; хотя она увяла, слезы твои могут воскресить ее – я могу еще смешать неприятелей, нас окружающих, и твоя душа еще может внять голосу моему; в цепи, которая нас оковала, еще есть кольцы, могущие разорваться, тогда, обратясь, призови начальника твоего выбора.

Beppo [88]

Известно, по крайней мере должно бы было быть известно, что во всех странах католического исповедания несколько недель до поста народ веселится и празднует сколько хочет; покупают раскаяние перед тем, чтобы сделаться богомольными, какого бы высокого или низкого состояния ни были, пируют, играют, пляшут, пьют, маскируются и употребляют всё, что можно получить попросивши.

(С немецкого)

Я проводил тебя со слезами; но ты удалилась, чужда сожалений и слез.

Где долго ожиданный день, столько радости мне обещавший? – погиб он! – но я не раскаялся в том, в чем тебе поклялся.

И если б могла ты понять и измерить страданья мои, то вечно бы ты не забыла того, кто тебя никогда не забывал.

Тогда бы заплакала ты, и тот миг воскресил бы опять охладевшее мое счастье.

Мое сердце, отвергнутое тобою, мой ангел! Все-таки тебе принадлежит; но сердце, тобою любимое, не будет так постоянно.

Приложение II Коллективное

Баллада («До рассвета поднявшись, перо очинил…»)

До рассвета поднявшись, перо очинил

Знаменитый Югельский барон,

И кусал он, и рвал, и писал и строчил

Письмецо к своей Сашиньке он.

И он крикнул: «Мой паж! Мой малютка! Скорей!

Подойди – что робеешь ты так!»

И к нему подошел долговязый лакей,

Тридцатипятилетний дурак.

«Вот, возьми письмецо ты к невесте моей

И на почту его отнеси.

И потом пирогов, сухарей, кренделей –

Чего хочешь, в награду проси!»

«Сухарей не хочу и письма не возьму,

Хоть расплачься, высокий барон,

А захочешь узнать, я скажу почему,

Нет!.. Уж лучше смолчать», – и поклон.

«Паж!.. Хочу я узнать!..» – «Нет!.. Позволь мне смолчать!..»

– «Говори!» – «За невестой твоей

Обожателей рать кто бы мог сосчитать?

И в разлуке ты вверился ей!

Не девица ль она?.. И одна ли верна?

Нам ли думать: на севере, там,

Всё вздыхает она, одинока, бледна;

Нам ли веровать женским словам?

Иль один обольщен, изумлен, увлечен

Ты невестою милой своей?

Нет!.. Высокий барон, ты порой мне смешон,

И письма не отправлю я к ней!»

Рассмеялся барон – так уверен был он.

«Ты малютка, мой паж молодой!

Знай!.. Ты сам ослеплен! Знай! У северных жен

Не в размолвке обеты с душой!

Там девица верна, постоянна жена;

Север силой ли только велик?

Жизнь там веры полна, счастья там сторона,

И послушен там сердцу язык!

Мелких птиц, как везде, нет в орлином гнезде,

Там я выбрал невесту себе,

Не изменит нигде; – Ей, как вечной звезде,

Ей вверяюсь, как самой судьбе!

Так!.. Снегов в стороне, будет верною мне!»

Паж невольно барону внимал,

И без слов, в тишине, он сознался в вине

И на почту с письмом побежал!

«О, как прохладно и весело нам…»

*

О, как прохладно и весело нам

Вечером плыть по заснувшим волнам.

Солнце погасло в туманной дали,

Звезды лампады ночные зажгли.

Резво играя в вершинах холмов,

Ветер приносит дыханье цветов.

О, как чудно, прохладно с песнями плыть

И влажные кудри над морем сушить.

Остался ли кто в морской глубине?

Луна, улыбаясь, глядится в волне.

И звезды, украсив чертог голубой,

Сверкают и гаснут одна за другой.

Радостно, весело поплывем по волне,

Видишь в водах, как дрожат и как гаснут оне.

Приложение III Стихотворения, приписываемые Лермонтову

Экспромт

Три грации считались в древнем мире.

Родились вы… Всё три, а не четыре!

«Любить вас долго было б скучно…»

*

Любить вас долго было б скучно,

Любить до гроба – право, смех,

Пройти ж вас мимо равнодушно –

Перед собою тяжкий грех.

«Хвала тебе, приют лентяев…»

*

Хвала тебе, приют лентяев,

Хвала, ученья дивный храм,

Где цвел наш бурный Полежаев

Назло завистливым властям.

Хвала и вам, студенты-братья…

«Когда легковерен и молод я был…»

*

Когда легковерен и молод я был,

Браниться и драться я страстно любил.

Обедать однажды сосед меня звал;

Со мною заспорил один генерал.

Я света не взвидел… Стакан зазвенел

И в рожу злодея стрелой полетел.

………………

Мой раб, вечерком, как свершился удар,

Ко мне, на гауптвахту, принес самовар.

Экспромты 1841 года

«Очарователен кавказский наш Монако!..»

*

Очарователен кавказский наш Монако!