Том 1. Стихотворения, 1828-1831 - [6]

»

Грузинская песня

ГРУЗИНСКАЯ ПЕСНЯ >*

Жила грузинка молодая,

В гареме душном увядая;

      Случилось раз:

      Из черных глаз

Алмаз любви, печали сын,

      Скатился;

Ах! ею старый армянин

      Гордился!..

Вокруг нее кристалл, рубины;

Но как не плакать от кручины

      У старика?

      Его рука

Ласкает деву всякий день:

      И что же?

Скрываются красы как тень.

      О боже!..

Он опасается измены.

Его высоки, крепки стены;

      Но всё любовь

      Презрела. Вновь

Румянец на щеках живой

      Явился.

И перл, между ресниц, порой,

       Не бился…

Но армянин открыл коварность,

Измену и неблагодарность

      Как перенесть!

      Досада, месть,

Впервые вас он только сам

      Изведал! —

И труп преступницы волнам

      Он предал.

Мой демон (1829) >*

Собранье зол его стихия.

Носясь меж дымных облаков,

Он любит бури роковые

И пену рек, и шум дубров.

Меж листьев желтых, облетевших,

Стоит его недвижный трон;

На нем, средь ветров онемевших,

Сидит уныл и мрачен он.

Он недоверчивость вселяет,

Он презрел чистую любовь,

Он все моленья отвергает,

Он равнодушно видит кровь,

И звук высоких ощущений

Он давит голосом страстей,

И муза кротких вдохновений

Страшится неземных очей.

Жена Севера >*

Покрыта таинств легкой сеткой,

Меж скал полуночной страны,

Она являлася нередко

В года волшебной старины.

И Финна дикие сыны

Ей храмины сооружали,

Как грозной дочери богов;

И скальды северных лесов

Ей вдохновенье посвящали.

Кто зрел ее, тот умирал.

И слух в угрюмой полуночи

Бродил, что будто как металл

Язвили голубые очи.

И только скальды лишь могли

Смотреть на деву издали.

Они платили песнопеньем

За пламенный восторга час;

И пробужден немым виденьем

Был строен их невнятный глас!..

К другу («Взлелеянный на лоне вдохновенья…») >*

Взлелеянный на лоне вдохновенья,

С деятельной и пылкою душой,

Я не пленен небесной красотой;

Но я ищу земного упоенья.

Любовь пройдет, как тень пустого сна.

Не буду я счастливым близ прекрасной;

Но ты меня не спрашивай напрасно:

Ты, друг, узнать не должен, кто она.

Навек мы с ней разлучены судьбою,

Я победить жестокость не умел.

Но я ношу отказ и месть с собою;

Но я в любви моей закоренел.

Так вор седой заглохшия дубравы

Не кается еще в своих грехах;

Еще он путников, соседей страх,

И мил ему товарищ, нож кровавый!

Стремится медленно толпа людей,

До гроба самого от самой колыбели,

Игралищем и рока и страстей

К одной, святой, неизъяснимой цели.

И я к высокому, в порыве дум живых,

И я душой летел во дни былые;

Но мне милей страдания земные:

Я к ним привык и не оставлю их…

Элегия («О! Если б дни мои текли…») >*

      О! Если б дни мои текли

На лоне сладостном покоя и забвенья,

      Свободно от сует земли

   И далеко от светского волненья,

Когда бы, усмиря мое воображенье,

Мной игры младости любимы быть могли,

   Тогда б я был с весельем неразлучен,

      Тогда б я верно не искал

Ни наслаждения, ни славы, ни похвал.

   Но для меня весь мир и пуст и скучен,

Любовь невинная не льстит душе моей:

   Ищу измен и новых чувствований,

Которые живят хоть колкостью своей

Мне кровь, угасшую от грусти, от страданий,

      От преждевременных страстей!..

«Забывши волнения жизни мятежной…» >*

Забывши волнения жизни мятежной,

Один жил в пустыне рыбак молодой.

Однажды на скале прибрежной,

   Над тихой прозрачной рекой,

      Он с удой беспечно

         Сидел

      И думой сердечной

   К протекшему счастью летел.

К *** («Глядися чаще в зеркала…») >*

Глядися чаще в зеркала,

Любуйся милыми очами,

И света шумная хвала

С моими скромными стихами

Тебе покажутся ясней…

Когда же вздох самодовольный

Из груди вырвется невольно,

Когда в младой душе своей

Самолюбивые волненья

Не будешь в силах утаить:

Мою любовь, мои мученья

Ты оправдаешь, может быть!..

В день рождения N. N. >*

   Чего тебе, мой милый, пожелать?

Учись быть счастливым на разные манеры

   И продолжай беспечно пировать

      Под сенью Марса и Венеры…

К *** («Мы снова встретились с тобой…») >*

Мы снова встретились с тобой…

Но как мы оба изменились!..

Года унылой чередой

От нас невидимо сокрылись.

Ищу в глазах твоих огня,

Ищу в душе своей волненья.

Ах! как тебя, так и меня

Убило жизни тяготенье!..

Монолог >*

Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете.

К чему глубокие познанья, жажда славы,

Талант и пылкая любовь свободы,

Когда мы их употребить не можем?

Мы, дети севера, как здешние растенья,

Цветем недолго, быстро увядаем…

Как солнце зимнее на сером небосклоне,

Так пасмурна жизнь наша. Так недолго

Ее однообразное теченье…

И душно кажется на родине,

И сердцу тяжко, и душа тоскует…

Не зная ни любви, ни дружбы сладкой,

Средь бурь пустых томится юность наша,

И быстро злобы яд ее мрачит,

И нам горька остылой жизни чаша;

И уж ничто души не веселит.

Встреча >*

(Из Шиллера)

1

Она одна меж дев своих стояла,

Еще я зрю ее перед собой;

Как солнце вешнее, она блистала

И радостной и гордой красотой.

Душа моя невольно замирала;

Я издали смотрел на милый рой;

Но вдруг как бы летучие перуны

Мои персты ударились о струны.

2

Что я почувствовал в сей миг чудесный,

И что я пел, напрасно вновь пою.

Я звук нашел дотоле неизвестный,

Я мыслей чистую излил струю.

Душе от чувств высоких стало тесно,

И вмиг она расторгла цепь свою,

В ней вспыхнули забытые виденья

И страсти юные и вдохновенья.

Баллада («Над морем красавица-дева сидит…»)