Том 1. Стихотворения, 1828-1831 - [10]

Но той же старою мечтой,

И вижу гроб уединенный,

Он ждет; что ж медлить над землей?

Никто о том не покрушится,

И будут (я уверен в том)

О смерти больше веселиться,

Чем о рождении моем…

В альбом («Нет! — я не требую вниманья…») >*

1

Нет! — я не требую вниманья

На грустный бред души моей,

Не открывать свои желанья

Привыкнул я с давнишних дней.

Пишу, пишу рукой небрежной,

Чтоб здесь чрез много скучных лет

От жизни краткой, но мятежной

Какой-нибудь остался след.

2

Быть может, некогда случится,

Что, все страницы пробежав,

На эту взор ваш устремится,

И вы промолвите: он прав;

Быть может, долго стих унылый

Тот взгляд удержит над собой,

Как близ дороги столбовой

Пришельца — памятник могилы!..

Гроза >*

Ревет гроза, дымятся тучи

Над темной бездною морской,

И хлещут пеною кипучей

Толпяся волны меж собой.

Вкруг скал огнистой лентой вьется

Печальной молнии змея,

Стихий тревожный рой мятется —

И здесь стою недвижим я.

Стою — ужель тому ужасно

Стремленье всех надземных сил,

Кто в жизни чувствовал напрасно

И жизнию обманут был?

Вокруг кого, сей яд сердечный,

Вились сужденья клеветы,

Как вкруг скалы остроконечной,

Губитель-пламень, вьешься ты?

О нет! — летай, огонь воздушный,

Свистите, ветры, над главой;

Я здесь, холодный, равнодушный,

И трепет не знаком со мной.

«Гроза шумит в морях с конца в конец…» >*

Гроза шумит в морях с конца в конец.

Корабль летит по воле бурных вод,

Один на нем спокоен лишь пловец,

Чело печать глубоких дум несет,

Угасший взор на тучи устремлен —

Не ведают, ни кто, ни что здесь он!..

Конечно, он живал между людей

И знает жизнь от сердца своего;

Крик ужаса, моленья, скрып снастей

Не трогают молчания его.

Звезда («Светись, светись, далекая звезда…») >*

Светись, светись, далекая звезда,

Чтоб я в ночи встречал тебя всегда;

Твой слабый луч, сражаясь с темнотой,

Несет мечты душе моей больной;

Она к тебе летает высоко;

И груди сей свободно и легко…

Я видел взгляд, исполненный огня

(Уж он давно закрылся для меня),

Но как к тебе к нему еще лечу;

И хоть нельзя, — смотреть его хочу…

Еврейская мелодия («Я видал иногда, как ночная звезда…») >*

Я видал иногда, как ночная звезда

   В зеркальном заливе блестит;

Как трепещет в струях, и серебряный прах

   От нее рассыпаясь бежит.

Но поймать ты не льстись и ловить не берись:

   Обманчивы луч и волна.

Мрак тени твоей только ляжет на ней —

   Отойди ж — и заблещет она.

Светлой радости так беспокойный призрак

   Нас манит под хладною мглой;

Ты схватить — он шутя убежит от тебя!

   Ты обманут — он вновь пред тобой.

Вечер после дождя >*

Гляжу в окно: уж гаснет небосклон,

Прощальный луч на вышине колонн,

На куполах, на трубах и крестах

Блестит, горит в обманутых очах;

И мрачных туч огнистые края

Рисуются на небе как змея,

И ветерок, по саду пробежав,

Волнует стебли омоченных трав…

Один меж них приметил я цветок,

Как будто перл, покинувший восток,

На нем вода блистаючи дрожит,

Главу свою склонивши, он стоит,

Как девушка в печали роковой:

Душа убита, радость над душой;

Хоть слезы льет из пламенных очей,

Но помнит всё о красоте своей.

Наполеон >*

(Дума)

В неверный час, меж днем и темнотой,

Когда туман синеет над водой,

В час грешных дум, видений, тайн и дел,

Которых луч узреть бы не хотел,

А тьма укрыть, чья тень, чей образ там,

На берегу, склонивши взор к волнам,

Стоит вблизи нагбенного креста?

Он не живой. Но также не мечта:

Сей острый взгляд с возвышенным челом

И две руки, сложенные крестом.

* * *

Пред ним лепечут волны и бегут

И вновь приходят и о скалы бьют;

Как легкие ветрилы, облака

Над морем носятся издалека.

И вот глядит неведомая тень

На тот восток, где новый брезжит день:

Там Франция — там край ее родной

И славы след, быть может скрытый мглой;

Там, средь войны, ее неслися дни…

О! для чего так кончились они!..

* * *

Прости, о слава! обманувший друг.

Опасный ты, но чудный, мощный звук;

И скиптр… о вас забыл Наполеон;

Хотя давно умерший, любит он

Сей малый остров, брошенный в морях,

Где сгнил его и червем съеден прах,

Где он страдал, покинут от друзей,

Презрев судьбу с гордыней прежних дней,

Где стаивал он на брегу морском,

Как ныне грустен, руки сжав крестом.

* * *

О! как в лице его еще видны

Следы забот и внутренней войны,

И быстрый взор, дивящий слабый ум,

Хоть чужд страстей, всё полон прежних дум;

Сей взор как трепет в сердце проникал,

И тайные желанья узнавал,

Он тот же всё; и той же шляпой он,

Сопутницею жизни, осенен.

Но — посмотри — уж день блеснул в струях…

Призрака нет, всё пусто на скалах.

* * *

Нередко внемлет житель сих брегов

Чудесные рассказы рыбаков.

Когда гроза бунтует и шумит,

И блещет молния, и гром гремит,

Мгновенный луч нередко озарял

Печальну тень, стоящую меж скал.

Один пловец, как не был страх велик —

Мог различить недвижный смуглый лик,

Под шляпою, с нахмуренным челом,

И две руки, сложенные крестом.

Эпитафия Наполеона >*

   Да, тень твою никто не порицает,

Муж рока! ты с людьми, что над тобою рок;

Кто знал тебя возвесть, лишь тот низвергнуть мог:

   Великое ж ничто не изменяет.

К глупой красавице >*

Тобой пленяться издали

Мое всё зрение готово,

Но слышать, боже сохрани,

Мне от тебя одно хоть слово.

Иль смех, иль страх в душе моей

Заменит сладкое мечтанье,

И глупый смысл твоих речей

Оледенит очарованье…

Так смерть красна издалека;