Том 1. Простаки за границей, или Путь новых паломников - [121]

Как и следовало ожидать, по Сирии и Египту рас­пространился слух, что в Святую Землю собираются все жители американской провинции в полном составе (турки полагают, что Америка — это какое-то захолустье где-то на краю света), — поэтому, когда мы вчера прибыли в Бейрут, он так и кишел драгоманами со всем их снаряжением. Мы намеревались ехать дилижансом до Дамаска, заглянуть по дороге в Баальбек, затем вернуться на корабль, дойти до горы Кармель[161], а потом опять гулять на свободе. Но когда наша маленькая компания из восьми человек узнала, что есть полная возможность отправиться по длинному маршруту, мы решили не упускать удобного случая. До сих пор мы ни в одном городе не были обузой для нашего консула, но бейрутскому консулу мы доставили немало хлопот. Я упоминаю об этом потому, что не могу не отдать должное его терпению, изобретательности и искусству всех примирить и все уладить. Я упоминаю об этом также и потому, что, мне кажется, некоторые из пасса­жиров еще не оценили по достоинству его помощь.

Итак, мы доверили троим из нашей восьмерки позаботиться обо всем необходимом. Остальные мог­ли вволю любоваться прекрасным городом Бейру­том — светлыми домами, недавно выстроенными сре­ди зеленого кустарника, которым поросло нагорье, отлого спускающееся к морю; глядеть на Ливанские горы, обступающие его, или купаться в прозрачно-голубом Средиземном море, на волнах которого мяг­ко покачивался наш корабль (мы еще не знали, что здесь водятся акулы). Нам предстояло также побро­дить по городу и посмотреть на здешние наряды, — они живописны и причудливы, но не так разнообраз­ны, как в Константинополе и Смирне. Женщины Бей­рута наводят ужас! Если в Константинополе и Смирне представительницы прекрасного пола носят тонкие по­крывала, сквозь которые можно разглядеть их лица (и нередко выставляют напоказ ножку), то здесь они наглухо закрывают лица темной или черной материей, так что их можно принять за мумии, и выставляют на всеобщее обозрение грудь. Некий молодой человек (если не ошибаюсь, грек) вызвался показать нам го­род, — он сказал, что это доставит ему огромное удо­вольствие, так как он изучает английский язык и рад случаю попрактиковаться. Однако, когда прогулка по­дошла к концу, он потребовал вознаграждения: он сказал, что джентльмены, верно, дадут ему какую-нибудь малость, хотя бы несколько пиастров (пиастр соответствует нашей пятицентовой монете). Мы дали. Консул был удивлен, услышав об этом: оказалось, что он хорошо знаком с семьей этого молодца, — это ста­ринное, в высшей степени почтенное семейство и об­ладает состоянием в добрых сто пятьдесят тысяч дол­ларов! На месте этого молодого человека многие по­стыдились бы выступить в подобной роли, да еще так навязываться.

В должный срок наш комитет сообщил, что к по­ездке все готово, — мы выступаем сегодня; с лошадь­ми, вьючными мулами и шатрами двигаемся к Баальбеку, Дамаску, Тивериадскому озеру, оттуда сворачи­ваем на юг, посещаем то место, где Иаков видел сон[162], и другие наиболее известные библейские места; за­тем — Иерусалим, откуда, быть может, направимся к Мертвому морю, а потом прямой дорогой на океан, и по прошествии месяца прибудем в Яффу, где нас будет ждать наш корабль. Условия такие: по пять долларов золотом в день с головы, а все прочее — за­бота драгоманов. Они обещают, что мы будем жить не хуже, чем в отеле. О подобных вещах я читал прежде в книгах и уж конечно не был так глуп, чтобы поверить хоть одному слову. Я, разумеется, ничего не сказал, но захватил с собой одеяло и плед, чтоб было чем укры­ваться, курительные трубки и табак, две-три шерстя­ные рубашки, портфель, путеводитель и Библию. Взял я и полотенце и кусок мыла, чтобы внушить арабам почтение, — пусть думают, что я переодетый король.

В три часа пополудни мы должны были выбирать лошадей. Авраам, один из наших драгоманов, торжест­венно провел их перед нами. Со всей ответственностью заявляю здесь, что более жалких одров мне еще встре­чать не приходилось, и вся сбруя совершенно гармониро­вала с их внешностью. Один конь кривой; у другого обрубленный хвост, куцый, как у кролика, — и, кажется, он этим очень гордится; у третьего костлявый хребет выступает, точно разрушенный акведук из тех, что мы осматривали в окрестностях Рима, и шея тонкая, как бушприт; все они прихрамывают, спины у них стерты, кровоточат, и повсюду блестят старые проплешины, как медные гвозди на кожаном сундуке; их аллюр бесподо­бен и никак не наскучит однообразием — на ходу они точно флотилия в бурном море. Зрелище устрашающее.

Блюхер покачал головой:

— Этому дракону даром не пройдет, что он увел из больницы таких калек, если у него нет особого разре­шения.

Я промолчал. Все шло в точности так, как было обещано в путеводителе, а разве мы путешествуем не по путеводителю? Я выбрал лошадь, которая шарах­нулась от чего-то в испуге, потому что лошадь, у кото­рой хватает резвости, чтобы шарахнуться, еще не со­всем безнадежна.

В шесть часов мы сделали привал на овеваемой ветром с моря красивой горной вершине; отсюда от­крывался вид на живописную долину, где некогда оби­тали иные из тех предприимчивых древних финикий­цев, о которых мы столько читали; вокруг нас — бы­вшие владения Хирама, царя Тирского, который доставлял кедры с этих Ливанских гор для храма, воздвигаемого царем Соломоном.