Том 1. Пьесы 1847-1854 - [108]

Все. Помоги тебе Бог!

Агафон. Что, дочка, говорил я тебе!

Даша (бросаясь к Петру). Голубчик, Петр Ильич!

Приложение

Исковое прошение

«Исковое прошение» представляет первоначальную редакцию пьесы «Семейная картина».

Впервые рукопись «Искового прошения» была напечатана Н. П. Кашиным (Н. П. Кашин, Этюды, т. II, М., 1913, стр. 371–398), но с рядом неточностей. При этом Н. П. Кашин стремился воспроизвести весь процесс работы драматурга над рукописью.

Мы не ставим себе подобной задачи и, опуская исправления и переделки, даем лишь окончательный текст рукописи. Сделанные Островским сокращения имен, фамилий и отдельных слов, а также в некоторых случаях пропуски слов мы раскрываем и печатаем в прямых скобках.

Печатается по рукописи, хранящейся в Государственной библиотеке имени В. И. Ленина (№ М. 3097. 7). Текст подготовлен А. Н. Ревякиным.

Действие первое

ДЕЙСТВ[УЮЩИЕ] ЛИЦА:

Купец Пузатов [Антип Антипович],

Жена [его] 30 [лет], Матр[ена] Савиш[на].

Сестра мужа [то есть Пузатова] 20 [лет] Мар[ья] Ант[иповна].

Мать Пузатова.

Сосед, куп[ец] Ширялов, Пар[амон] Пар[амовович].

В доме Пузатовых.

Явление первое

Матр[ена] Сав[ишна] и Мар[ья] Антип[овна] сидят у окна и смотрят.

Мар[ья Антиповна]

Что это Дарья нейдет так долго. — Ах, какая скучная.

Мат[рена Савишна]

Да ты видела.

Мар[ья Антиповна]

Видела. Сейчас прошли.

Мат[рена Савишна]

А куда прошли.

Мар[ья Антиповна]

Сначала[6] вот так прошли, а потом назад, а потом опять назад, да на углу-то за лавочкой у бутки и остановились. Я сейчас же Дарью и послала, да вот и нейдет.

Матр[ена Савишна]

Что ж это она в самом деле так долго. А в чем они?

Мар[ья Антиповна]

Да уж я, сестрица, не ошибусь. Чижиков в сером пальте, а на Зябликове черный альмавив и соломенная шляпа. Что, сестрица.

Матр[ена Савишна]

Это они.

Мар[ья Антиповна]

Ах! Что ж это Дарья-то.

Вбегает Дарья.

Дарья

Ну мат[ушка] барыня, совсем было самой попалась.

Мар[ья Антиповна]

Как же это ты.

Дарья

Я бегу назад-то, а Степ[анида] Трофимов[на] стоит у подъезда, что-то дворнику показывает. Куда ты, говорит, это Дарья ходила: да ведь я, мат[ушка], — тоже девка-то не промах, за шелком, мол, в лавочку бегала, а сама к вам поскорей. А то чего доброго остановит пожалуй. Скажет, ты за шелком ходила, а ну покажи. Тогда куды деваться. Она у нас до всего доходит. Вот вчерась приказчик Петруша…

Мат[рена Савишна]

Ах Даша, да они-то что ж.

Дар[ья]

Да. Кланяться приказали (оглядывается кругом, вынимает из-за пазухи два письма). Побольше-то вам, а вот поменьше-то вам, барышня. Да еще приказывали, чтобы непременно, говорит, в пятницу в Останкино приезжали, — этак в вечерни, говорит. Да ты, говорит, Дарья, скажи, чтобы непременно приезжали, хоть и дождик будет, все бы приезжали.

Мар[ья Антиповна]

Что ж, сестрица, поедемте.

Мат[рена Савишна]

Ну, так ты, Дарья, беги опять да скажи, что, мол, приедут а пятницу; а ответ, мол, ужо пришлют, слышишь,

Дар[ья]

Слушаю-с — больше ничего.

Мар[ья Антиповна]

Да скажи, Даша, что принесите, мол, каких-нибудь книжечек — почитать, — бар[ышня] просит.

Дар[ья]

Слушаю-с — больше ничего.

Мат[рена Савишна]

Ничего.

Дар[ья]

Ну, так я побегу (уходит).

Распечатывают пис[ьма] и читают.

Мат[рена Савишна]

Ну-ка, Маша, что они нам пишут.

Мар[ья Антиповна]

Ах, сест[рица] что этот Зяб[ликов] пишет, бог его знает.

Мат[рена Савишна]

А что.

Мар[ья Антиповна]

Да вот (читает). «Невинный ангел Марья Антиповна. Как часто ночью, когда луна, царица ночи, плавает по горизонту, я мечтаю об вас, обожаемое существо. Когда сердце тоскует и душа покрыта печалью, я вспоминаю ваши черты и как бы в тумане вижу ваш образ». Уж это я и не знаю, что такое. Да и дальше-то. «Ваш образ как лучезарное светило в эфирном пространстве». Никак не поймешь. Вот всякий раз так. Может быть, он это насмех подымает.

Мат[рена Савишна]

Маша, что ты! Это он уж так от сильного чувства.

Мар[ья Антиповна]

А вот и стишки на конце.

Матр[ена Савишна]

Ну-ка прочти.

Мар[ья Антиповна]

Стонет сизый голубочек…

Мат[рена Савишна]

Ах, Маша, какие чувствительные! (Читает про себя.)

Мар[ья Антиповна](смотрит в окно).

Сестрица, сестр[ица], идут. Сестрица, оглянулся.

Мат[рена Савишна]

Ты, Маша, не очень высовывайся-то, Лопатиха увидит; старуха-то уж и то замечать начинает. Что тогда, Маша.

Мар[ья Антиповна]

Беда, сестрица.

Мат[рена Савишна]

Ах, Маша, какая беда-то.

Мар[ья Антиповна]

Ну, сестрица, в переулок поворотили (отходит от окна, вздыхает).

Мат[рена Савишна]

Ну-ка, Маша, ты побойчее моего читаешь-то. Что это такое, вот не разберу (читает). «Хотя вы и говорите, что муж ваш очень ревнив, но неужели он такой» — такой — вот это какое-то нехорошее слово,

Мар[ья Антиповна]

Что это Атилла — нет Ателла, кажется, или Атилла, уж, право, не знаю, а вот мы, сестр[ица] в пят[ницу] спросим — что это такое. Ну, а дальше-то, сестрица, — что.

Мат[рена Савишна](читает с расстановкой).

«Неужели он такой Атилла, что вас не пустит в Останкино. А мне нужно вас видеть непременно, вы знаете мое положение и как мне нужны…» Ну, Маша, уж это наши дела. Поди напиши что-нибудь Зябликову-то, пока А[нтип] А[нтипыч] не приехал, надо ужо послать.

[Марья Антиповна] (уходит).

Матр[ена Савишна](садится к столу)