Том 1. Из записок судебного деятеля - [4]

Задумываясь над причинами этого, уместно вспомнить слова В. И. Ленина, который писал: «Либеральные сторонники суда присяжных, полемизируя в легальной печати против реакционеров, нередко отрицают категорически политическое значение суда присяжных, усиливаясь доказать, что они вовсе не по политическим соображениям стоят за участие в суде общественных элементов… Объясняется это необходимостью говорить эзоповским языком, невозможностью открытого заявления своих симпатий к конституции»

Осуществленная народовольцами казнь Александра II и последовавшее за этим вступление на престол Александра III повлекли за собой еще большую реакцию. «…Правительство Александра III, — писал В. И. Ленин, — вступив в беспощадную борьбу со всеми и всяческими стремлениями общества к свободе и самостоятельности, очень скоро признало опасным суд присяжных. Реакционная печать объявила суд присяжных «судом улицы» и открыла против него травлю…».

Гонение на суд присяжных во многом было обусловлено вынесением оправдательного приговора В. И. Засулич. В этом судебном органе, проявлявшем иногда «непослушание», царское правительство почуяло для себя опасность. Именно в связи с этим, буквально через несколько недель после процесса В. Засулич, принимается закон от 9 мая 1878 г., в значительной степени сокративший компетенцию суда присяжных, а затем целый ряд законодательных актов, реорганизующих судебную систему и формы осуществления правосудия.

Дело В. Засулич повлекло должностные перемещения А. Ф. Кони. В течение нескольких лет он был председателем гражданского департамента Петербургской судебной палаты. Но опала и нападки реакционной печати не сломили Кони. Его нелицеприятное, свободное от всякой предвзятости человеческое отношение к подсудимым и другим участникам процесса не раз вызывало злобные нападки «Московских ведомостей». В отчете о процессе по делу Ландсберга (июль 1879 г.) эта газета негодующе писала, что Кони обращается с такими высокопоставленными свидетелями, как туркестанский генерал-губернатор Кауфман, якобы резче и грубее, чем с подсудимыми. Для тайной полиции этого было достаточно! В записях известного революционера-народника Н. В. Клеточникова (проникшего на службу в III отделение) отмечалось, что «председатель Окружного суда Кони за обращение с Кауфманом (свидетель по делу Ландсберга) признан весьма неблагонамеренным лицом».

В одном из своих писем к А. Ф. Кони В. Г. Короленко тепло и проникновенно писал: «Даже мимолетное знакомство было для меня достаточно, чтобы увериться, что для Вас слово закон и правда не простые звуки, а также понятия, которые должны объединять всех честных людей…» [4].

Заслуживает внимания позиция А. Ф. Кони в период кризиса самодержавия в 1881 году. Редакция журнала «Вестник Европы», стремясь играть более активную общественно-политическую роль, стала выпускать газету «Порядок» (цензура не пропустила первую часть предложенного названия «Правовой порядок»). Этот типично либеральный орган пытался освещать «злобу дня» «с точки зрения права и нравственного долга».

В первомартовские дни 1881 года, когда большая часть столичной печати обнаружила свою холопскую приниженность в связи со смертью Александра II, убитого народовольцами, «Порядок» заявил о своей оппозиционности. 3 марта газета в анонимном обозрении, написанном А. Ф. Кони (сотрудничество Кони в этой газете, видимо, не было известно властям), вполне определенно, хотя и иносказательно, ратовала за конституционный строй. Тотчас последовали административные кары — запрещение розничной продажи, а затем приостановка выпуска газеты на шесть недель.

В 1885 году А. Ф. Кони вновь возвратился к прокурорской деятельности. Обстоятельства назначения его на должность обер-прокурора уголовно-кассационного департамента Сената весьма показательны. В связи с подготовкой этого назначения всесильный временщик К. П. Победоносцев, враждебно относившийся к Кони, писал Александру III: «Со всех сторон слышно, что на днях последует назначение нынешнего председателя гражданского отделения судебной палаты Анатолия Кони в Сенат обер-прокурором уголовно-кассационного департамента. Назначение это произвело бы неприятное впечатление, ибо всем памятно дело Веры Засулич, а в этом деле Кони был председателем и высказал крайнее бессилие, а на должности обер-прокурора кассационного департамента у него будут главные пружины уголовного суда в России». Александр III ответил на это: «Я протестовал против этого назначения, но Набоков уверяет, что Кони на теперешнем месте несменяем, тогда как обер-прокурором при первой же неловкости или недобросовестности может быть удален со своего места» [5].

Таким образом, ответ Александра III вскрывает истинные причины назначения Кони обер-прокурором Сената. Ему была предложена должность, с которой он мог быть легко смещен.

Честное выполнение гражданского долга доставляло Кони много тяжелых минут и огорчений. В связи с очередной служебной неурядицей он был вызван на длительную беседу к министру юстиции Манасеину, по поводу которой он писал одному из своих друзей: «При теперешних порядках в нашем подлом, безнравственном и одичалом правительстве и при отсутствии всяких моральных принципов у наших министров, порядочному человеку остается или издавать «глас вопиющего в пустыне», или же войти в «совет нечестивых». Первое глупо, второе хуже, чем глупо…». В этих коротких строках образно характеризуются вершители судеб русского народа.