Том 1. Из сборника «Сказки Нинон». Исповедь Клода. Завет умершей. Тереза Ракен - [198]

ХХХ

Чтобы положить конец своим страданиям, г-жа Ракен в конце концов решила уморить себя голодом. Терпение ее иссякло, она уже не в силах была выносить муки, которые причиняло ей постоянное присутствие убийц; она хотела найти успокоение в смерти. День ото дня она испытывала все большие мучения, когда Тереза целовала ее, когда Лоран брал ее на руки и нес, как ребенка. Она приняла решение избавиться от ласк и объятий, которые вызывали у нее омерзение. Будучи полумертвой, она не могла отомстить за сына и поэтому предпочитала умереть совсем, оставив в руках убийц всего лишь бесчувственный труп, — и пусть они делают с ним, что хотят.

Два дня она отказывалась от всякой пищи; она из последних сил сжимала зубы и выплевывала все, что удавалось запихнуть ей в рот. Тереза была в отчаянии; она задавала себе вопрос: где же, на каком перекрестке будет она рыдать и каяться, когда не станет тети? Она обращалась к старухе с длинными речами, доказывая, что та обязана жить; она плакала, даже сердилась; она опять стала злой и силой открывала параличный рот, как открывают пасть заупрямившемуся животному. Г-жа Ракен не сдавалась. Шла отвратительная борьба.

Лоран относился к ней равнодушно и не вмешивался. Его удивляло, что Тереза с таким упорством препятствует самоубийству старухи. Теперь присутствие параличной стало для них бесполезным, поэтому он желал ее смерти. Сам он не убил бы ее, но ему было непонятно, зачем удерживать ее от смерти, раз она хочет умереть.

— Да оставь ты ее! — кричал он жене. — Отделаемся от нее — тем лучше!.. Без нее наша жизнь, может быть, наладится.

Эта фраза, не раз повторенная Лораном в присутствии г-жи Ракен, произвела на нее своеобразное впечатление. Она испугалась, как бы надежда Лорана не осуществилась, как бы после ее смерти супруги не зажили безмятежно и счастливо. Она подумала, что с ее стороны малодушно умереть, что она не имеет права уйти из жизни, пока не увидит развязки этой страшной истории. Только после этого ей можно будет отойти в вечность и сказать Камиллу: «Ты отомщен». Мысль о самоубийстве стала ей в тягость, как только сна поняла, что ляжет в могилу, не зная, чем кончилась их трагедия; там, под землей, в холоде и безмолвии, она будет спать вечным сном, терзаясь неизвестностью о наказании, которое постигло ее палачей. Чтобы спокойно спать в небытии, ей необходимо уснуть, будучи согретой радостью мести, ел необходимо унести с собою сознание осуществленной ненависти, сознание, которое будет ее радовать до скончания веков. Она стала принимать еду, которую предлагала ей племянница; она согласилась еще пожить.

К тому же она понимала, что развязка не за горами. Со дня на день отношения между супругами становились все напряженнее, все невыносимее. Взрыв, которому предстояло все разнести вдребезги, был неизбежен. С каждым часом Тереза и Лоран все более ожесточались друг против друга. Теперь они страдали от своей близости не только по ночам; дни тоже проходили в атмосфере тревоги, тоски и душераздирающих припадков. Все вызывало у них ужас, все причиняло боль. Они жили как в аду, изводили друг друга, малейшему своему слову и поступку стремились придать горький, жестокий смысл, старались столкнуть друг друга в бездну, которая разверзалась у них под ногами, однако падали в нее вместе.

Правда, они подумывали о том, не разъехаться ли им. Каждому из них хотелось бы бежать, вкусить немного покоя где-нибудь вдали от пассажа Пон-Неф, грязь и сырость которого были созданы как бы нарочно для их искалеченной жизни. Но они не решались, не могли спастись. Им казалось невозможным не терзать друг друга, не терзать самих себя и не страдать. Они были непреклонны в своей ненависти и жестокости. Что-то одновременно и отталкивало и влекло их друг к другу; они испытывали то странное ощущение, какое бывает у людей, которые поссорились и решили расстаться, а между тем все возвращаются один к другому, чтобы бросить новое оскорбление. Их побегу мешали и деловые соображения; они не знали, как поступить с параличной, что сказать друзьям. Если они уедут тайком, пожалуй, возникнут подозрения; им уже представлялось, как их разыскивают, казнят. И они из трусости оставались на месте, подло влачили свое мерзкое существование.

Утром и днем, когда Лорана не бывало дома, Тереза в волнении и тревоге металась между столовой и лавкой, не зная, чем заполнить пустоту, которая с каждым днем все больше разверзалась у нее в душе. Когда она рыдала у ног г-жи Ракен и когда ее не бил и не ругал муж, она не знала, за что ей взяться. Оказавшись одна в лавке, она впадала в какое-то оцепенение; она тупо наблюдала, как в темном, грязном пассаже мелькают прохожие, и ею овладевала смертельная тоска; ей казалось, будто она в какой-то темной яме, где пахнет кладбищем. В конце концов она попросила Сюзанну приходить к ней на целый день: она надеялась, что это немощное создание, жалкое и кроткое, принесет ей некоторое умиротворение.

Сюзанна с радостью исполняла ее просьбу; она по-прежнему любила Терезу, питала к ней дружеские чувства и глубокое уважение; ей и самой давно уже хотелось приходить к Терезе и работать возле нее, пока Оливье находится на службе. Она стала приносить с собою рукоделье и усаживалась за конторкой, на стуле, где раньше сидела г-жа Ракен.