Том 1. Авиация превращений - [42]

Попади тебе булыжник

под лопатку.

Падай, падай.

Без движенья

на земле,

раскинув руки,

отдохни.

Много бегал,

утомился.

Ноги стали волочиться.

Взор стеклянный

перестал метать копьё

в глубь предметов.

Сядь на стул —

зажги сигару.

Это лучше,

чем лежать, раскинув руки,

на земле.

Посмотри —

на небе солнце,

в светлом воздухе летают

птицы,

на цветах сидят стрекозы

и жуки.

Вон горох, к тебе летящий,

только спину пощекотит,

а булыжник от лопатки,

будто мячик, отлетит.

Встань, встань.

Подойди походкой твёрдой

к центру мира,

где волна реки Батобр

пни срывает с берегов

и на камне умный бобр

держит рыбу меж клыков.

Люди, звери и предметы

ниц падут перед тобой,

и на лбу твоём высоком

вспыхнет яркий лампион.

23 января 1934

«Стоит средь волн морских пустынный остров…»

Стоит средь волн морских пустынный остров

Над ним скалы громадный остов

Путь ветру лбом пересекает

Порой искрится и сверкает

Порой пустынна и гола

Стоит над морем чёрная скала

И волны дохлых рыб несут к её откосам.

Морские воды разрезая носом

Шёл пароход. Команда пела.

Летела чайка. Солнце грело.

И человек в штурвальной рубке

Смотрел кругом, пуская дым из трубки

Спокойно море. Кое-где мелькнёт акула

Ударит по волне хвостом

И вновь исчезнет. Кое-где

Подскочит рыбка. Чайка рыболов

Её тотчас же на лету хватает клювом.

Другая чайка к ней спешит

И выхватив добычу ловко

Из клюва медленной соперницы

Шумит крылом

И прочь летит.

И вслед разбойнице глядит

Голодным взором чайка рыболов.

И снова скачет рыбка меж валов.

Команда весело смеётся

И по морским волнам домой

Весёлый пароход несётся

И воду пенит за кормой

Сгустились тучи на востоке

Барашки по морю бегут

Бормочет штурман: «будет буря

Придётся нам ослабить блоки

И трубы сбить. Не то капут.

Я знаю будет страшный бой»

И бровь косматую нахмуря

На волн игру глядит перед собой

Свежеет ветер. Бьются снасти.

У волн морских всё больше власти

Всё выше вал. всё больше пены

Бежит на грустный вой сирены

Команда быстро по местам

Из трубки выбив прочь табак

Промолвил штурман: «сто собак

И двести кошек не отдам

За то, что гром сейчас не грянет».

Промолвил штурман. Да как взглянет

Перед собой на волн игру

И видит страшную скалу

Торчит скала земли сучёк

А под скалой земли клочёк

У моря бурного в плену

Никем не веданный. К нему

Летит волна, за ней другая,

И ветер чайку кувыркая

Как пух по воздуху несёт

И вдруг с размаха обземь бьёт

<1934>

Обращение учителей к своему ученику графу Дэкрну

Мы добьёмся от тебя полезных знаний,

Сломаем твой упрямый нрав.

Расчёт и смысл научных зданий

В тебя из книг напустим, граф.

Тогда ты сразу всё поймёшь

И по-иному поведёшь

Свои нелепые порядки.

Довольно мы с тобой, болван, играли в прятки —

Всё по-другому повернём:

Что было ночью, станет днём.

Твоё бессмысленное чтенье

Направим сразу в колею,

И мыслей бурное кипенье

Мы превратим в наук струю.

От женских ласковых улыбок

Мы средство верное найдём,

От грамматических ошибок

Рукой умелой отведём.

Твой сон, беспутный и бессвязный,

Порою чистый, порою грязный,

Мы подчиним законам века,

Мы создадим большого человека.

И в тайну материалистической полемики

Тебя введём с открытыми глазами,

Туда, где только академики

Сидят, сверкая орденами.

Мы приведём тебя туда,

Скажи скорей нам только: да.

Ты среди первых будешь первым.

Ликует мир. Не в силах нервам

Такой музыки слышать стон,

И рёв толпы, и звон литавров,

Со всех сторон венки из лавров,

И шапки вверх со всех сторон.

Крылами воздух рассекая,

Аэроплан парит над миром.

Цветок, из крыльев упадая,

Летит, влекомый прочь эфиром.

Цветок тебе предназначался.

Он долго в воздухе качался,

И, описав дуги кривую,

Цветок упал на мостовую.

Что будет с ним? Никто не знает.

Быть может, женская рука

Цветок, поднявши, приласкает.

Быть может, страшная нога

Его стопой к земле придавит.

А может, мир его оставит

В покое сладостном лежать.

Куда идти? Куда бежать,

Когда толпа кругом грохочет

И пушки дымом вверх палят?

Уж дым в глазах слезой щекочет

И лбы от грохота болят.

Часы небесные сломались,

И день и ночь в одно смешались.

То солнце, звёзды иль кометы?

Иль бомбы, свечи и ракеты?

Иль искры сыплются из глаз?

Иль это кончен мир как раз?

Ответа нет. Лишь вопль, и крики,

И стон, и руки вверх, как пики.

Так знай! Когда приходит слава,

Прощай спокойстие твоё.

Она вползает в мысль, и, право,

Уж лучше не было б её.

Но путь избран. Сомненья нет.

Доверься нам. Забудь мечты.

Пройдёт ещё немного лет,

И вечно славен будешь ты.

И, звонкой славой упоённый,

Ты будешь мир собой венчать,

И бог тобою путь пройдённый

В скрижалях будет отмечать.

1934

«Девица, женщина, жена, вдова, дитя и Марфа…»

Девица, женщина, жена, вдова, дитя и Марфа

пугались Римы глаза кар

кого прикрыла тетя арфа

бледнели щёки с плечь сходил загар

кого тянула посмотреться в доску

щемила в рёбрах благодать

и дети чуя тоску

садились на кровать

<1933–1934>

1935

«Деньги время берегут…»

Деньги время берегут

люди к поезду бегут

громко колокол гудит

паровоз уже дудит

морду поднял семафор

поезд поднял разговор

слышен стали грустный стон —

звон вагона об вагон

и поддакиванье шпал —

значит поезд побежал.

Быстро дышит паровоз

дама дремлет спрятав нос

лампа в пол бросает свет

спит военный — впрочем нет —

он лишь в даму сотый раз

устремляет светлый глаз

на него взглянуть велит.

Дама ножкой шевелит.