Том 1. Авиация превращений - [29]

Тут кое-где разбросаны горы

разного хлама.

Но нет точки опоры.

Он:

Зато тут мама

нашего потомства и чибирей.

Она:

Оставь, ты мне показываешь сахар,

а где же сладкий плод?

Он:

Скорей сколотим быстрый плот

и поплывем по вьющейся реке.

Мы вмиг пристанем к ангельским воротам.

Она:

Где?

Он:

Там за поворотом.

11 марта <1931>

Окно

Школьница:

Смотрю в окно

и вижу птиц полки.

Учитель:

Смотри в ступку на дно

и пестиком зерна толки.

Школьница:

Я не могу толочь эти камушки:

они, учитель, так тверды,

моя же ручка так нежна…

Учитель:

Подумаешь, какая княжна!

Скрытая теплота парообразования

должна быть тобою изучена.

Школьница:

Учитель, я измучена

непрерывной цепью опытов.

Пять суток я толку. И что же:

окоченели мои руки,

засохла грудь,

о Боже, Боже!

Учитель:

Скоро кончатся твои муки.

Твое сознание прояснится.

Школьница:

Ах, как скрипит моя поясница!

Учитель:

Смотри, чтоб ступка все звенела

и зерна щелкали под пестиком.

Я вижу: ты позеленела

и ноги сложила крестиком.

Вот уже одиннадцатый случай

припоминаю. Ну что за притча!

Едва натужится бедняжка —

уже лежит холодный трупик.

Как это мне невыразимо тяжко!

Пока я влез на стул

и поправлял часы,

чтоб гиря не качалась,

она, несчастная, скончалась,

недокончив образования.

Школьница:

Ах, дорогой учитель,

я постигла скрытую теплоту парообразования!

Учитель:

Прости, но теперь я тебя расслышать не могу,

хотя послушал бы охотно!

Ты стала, девочка, бесплотна

и больше ни гугу!

Окно:

Я внезапно растворилось.

Я — дыра в стене домов.

Сквозь меня душа пролилась.

Я — форточка возвышенных умов.

15 марта 1931

«отец и мать родили сына…»

Отец и мать родили сына

и рота тётушек примчалась.

Мать отдыхала на кровати,

а люлька медленно качалась.

Отец:

Вот господа мой сын.

Глядите как он ещё паршив.

Мать:

Отец, отец,

не говори так убедительно.

Ребёнок право же не худ.

Он глаз едва лишь приоткрыл,

но ничего им в комнате не замечает —

глаз не бежит куда ему приказано,

и ухо музыки не ловит,

и стук лишь по костям попадает в череп.

И что же ты, отец гремучий,

долбишь нескончаемую мысль

о гадости своего сына?

Отец:

Его фигура на гвоздь похожа.

Какие немощные взгляды!

Смотри жена, какая рожа —

такую вспомнят и коляды.

И цвет лица подобен воску,

и губы сковородником

непрестанно тянут соску…

Неужели ты довольна этим греховодником?

Мать:

Ой ли, ты-то не доволен,

сам же батенька сияешь.

Отец:

Цыц, молчи паршивка,

чего люльку не качаешь.

16 марта <1931>

Окнов и Козлов

Окнов:

Всегда всегда в глубине политик

наука умеет много гитик.

Козлов:

Неправ ты дорогой товарищ.

Довольно мы с тобой кувыркались

и Федьку за ноги таскали.

Окнов:

Погибнешь ты,

печаль, тоска ли

заполоснёт тебе мозги.

Козлов:

Не вижу ни зги

в твоих речах.

Окнов:

О ты несомненно зачах,

читая газет скучную структуру.

Вот и дождался с ума сошествия

в живот из головы

и по ногам

и в пятку.

Эй, где хвостик мысли?

а он уж в землю нырк.

Вот прыткий!

Козлов:

Нет, давай по порядку

посмотрим раньше моих речей открытки.

Окнов:

В них я не вижу ни боба —

пощади меня Боже Твоего раба.

Козлов:

Да ты никак религиозный!

Окнов:

Это вопрос очень серьёзный.

Материя по-моему дура,

её однообразная архитектура

сама собой не может колебаться.

Лишь только дух ее затронет робко —

прочь отлетает движения пробка,

из темных бездн плывут акулы

в испуге мчатся молекулы,

с безумным треском разбивается вселенной яйцо,

и мы встав на колени видим Бога лицо.

Тот же, кто в папахе рока

раб ума, слуга порока, —

погибает раньше срока

поражённый кочергой.

Пораженный кочергой.

Козлов:

Скверно думаешь товарищ

и несешь одну фасоль,

революции пожарищ

Богом уши не мозоль,

мало мы с тобой кувыркались

Федьку за ноги — фан…

(падает поражённый кочергой.)

Окнов:

Как я его трахнул.

Разом смолк.

А теперь, пока не поздно,

дам тягу в окно.

Окно:

Я внезапно растворилось.

Я дыра в стене домов

мне все на свете покорилось

я форточка возвышенных умов.

всё

весеннее равноденствие 1931

Молитва перед сном 28 марта 1931 года в 7 часов вечера

Господи, среди бела дня

накатила на меня лень.

Разреши мне лечь и заснуть Господи,

и пока я сплю накачай меня Господи

Силою Твоей.

Многое знать хочу,

но не книги и не люди скажут мне это.

Только Ты просвети меня Господи

путем стихов моих.

Разбуди меня сильного к битве со смыслами,

быстрого к управлению слов

и прилежного к восхвалению имени Бога

во веки веков.

28 марта 1931

Вода и Хню

Хню:

Куда, куда

спешишь ты, вода?

Вода:

Налево.

Там, за поворотом

стоит беседка.

В беседке барышня сидит.

Её волос чёрная сетка

окутала нежное тело.

На переносицу к ней ласточка прилетела.

Вот барышня встала и вышла в сад.

Идёт уже к воротам.

Хню:

Где?

Вода:

Там, за поворотом.

Барышня Катя ступает по травам

круглыми пятками.

На левом глазу василёк,

а на правом

сияет лунная горка

и фятками.

Хню:

Чем?

Вода:

Это я сказала по-водяному.

Хню:

Ой, кто-то идёт к нам!

Вода:

Где?

Хню:

Там.

Вода:

Это рыбак Фомка.

Его дочь во мне утонула.

Он идёт побить меня камнем.

Давай лучше громко

говорить о недавнем.

Рыбак:

Один я.

Из меня тянутся ветви.

Грубые руки не могут поднять иголки.

Когда я смотрю в море,

глаза мои быстро слезятся.

Я в лодку сажусь,

но лодка тонет.

Я на берег прыгаю,

берег трясётся.

Я лезу на печь,

где жили мои деды,

но печь осыпается.

Эй, товарищи рыбаки,

что же мне делать?

(Увидя Хню.)

Неужто Хню?

Хню (молча):

Да. Это я.

А вот мой жених Никандр.