Том 1. Авиация превращений - [18]

Кыш летите вон отсюда

им сестры кричали взволновано

храм пещерного сосуда —

это место заколдовано.

Мы все вместе

служим в тресте

на машинках день и полночь

отбиваем знаки смыслов

дел бумажных полный стол тучь

мух жуков и корамыслов.

Только птицы прочь и кыш

с веток, с тумбов, с окон, с крышь.

Очень птицы удивились

на косматых глядя дев

клювом стукнули и взвились

очи злые к небу вздев

и когтей раскинув грабли,

рассекая воздух перьями

разлетались дирежабли

над Российскими империями.

всё.

<февраль 1930>

переферация

мы открыли наш приют

всех желащих скрипеть

и все на улице поют

во дворах которые смотреть.

Встала точка места фи

остановка выражений.

мыслей вспучаных сражений

оборвали разом Ли

те артисточки смеясь

нам кивали четвергом

но воскликнул сторож: князь

обращаясь так в меня

он присел и наклонясь

Эм пропел меня веселя

а я потребовал принести киселя.

все

2 марта 1930

«В небесари ликомин…»

1.

В небесари ликомин

мы искали какалин

с нами Пётр Комиссар

твердый житель небесар.

2.

в этой комнате Коган

под столом держал наган

в этот бак Игудиил

дуло в череп наводил.

и клочёк волос трепал

Я сидел и трепетал.

3.

Им ответа старый Бог

объясняет пули вред

деда мира педагог

Повторим усопших бред!

То румян и бледен был

в карты глядя в чертежи

стены пали. воздух плыл

дом и стёкла и чижи.

4.

Ко́нцы пели гилага

ги га гели стерегли

вышел кокер из угла

концы в землю полеги

встали пунцы у коны

взяли свинцы мекеле

пали благи. вьются флаги.

вою пунцы в помеле.

4 марта 1930

«Я устал не спать ночей…»

Я устал не спать ночей

лоб сгустился тяжелея.

Шея встала из плечей

Я пошёл гулять маме

усты вилки голове.

Голова моя болит

Слетает с неба болид

пойду пить пиво лениво,

лениво. тут против кол с руками

поставленный нами на память о маме.

<Первая пол. марта 1930>

Не́теперь

Это есть Это.

То есть То.

Это не есть Это.

Остальное либо это, либо не это.

Все либо то, либо не то.

Что не то и не это, то не это и не то.

Что то и это, то и себе Само.

Что себе Само, то может быть то, да не это, либо это, да не то.

Это ушло в то, а то ушло в это. Мы говорим: Бог дунул.

Это ушло в это, а то ушло в то, и нам неоткуда выйти и некуда прийти.

Это ушло в это. Мы спросили: где? Нам пропели: тут.

Это вышло из тут. Что это? Это ТО.

Это есть то.

То есть это.

Тут есть это и то.

Тут ушло в это, это ушло в то, а то ушло в тут.

Мы смотрели, но не видели.

А там стояли это и то.

Там не тут.

Там то.

Тут это.

Но теперь там и это и то.

Но теперь и тут это и то.

Мы тоскуем и думаем и томимся.

Где же теперь?

Теперь тут, а теперь там, а теперь тут, а теперь тут и там.

Это было то.

Тут быть там.

Это, то, там, быть, Я, Мы, Бог.

29 мая 1930

Сон рубашку

Я не сплю. Темно в печи.

взоры к берегу мечи.

Видишь берег бел и крут

волны в берег бьют и мрут

вот и мухи как мячи

вьются около свечи

Я же свечки не боюсь

Я как муха на пшене

вспоминаю о жене.

помню день покинул сад

Было год тому назад

ехал я, стучал вагон

был я грустный как охакон.

1–8 августа 1930

Лапа

У храпа есть концы голос

подобны хрипы запятым

подушку спутаннык волос

перекрести ключом святым.

Из головы цветок вырастает

сон ли это или смерть

зверь тетрадь мою листает

червь глотает ночь и зберть

там пух петухов

на Глинкин плац

осёл шатром из пушки бац

сон уперся на бедро

ветер западный. — Ведро.

О стату́я всех стату́й

дням дыханье растату́й

леса лужи протеки

где грибы во мху дики

молви людям: Пустяки

мне в колодец окунаться

мрамор духа холодить

я невеста земляка

не в силах по земле ходить.

Во мне живет младенца тяжесть.

Жесть неба сгинь!

Отныне я жесть.

И медь и кобальт и пружина

в чугун проникли головой

оттуда сталь кричит: ножи на!

И тигра хвост моховой!

И все же бреду я беременная

батюшка! Это ремень но не я!

Батюшка! Это реветь но не мать!

Будут тебя мой голубчик

будут тебя мой голубчик

будут тебя мой голубчик

сосны тогда обнимать.

Сказала и упала.

А эхо крикнуло: Магога!

И наступила ночь Купала

когда трава глядит на Бога.

Два Невских пересекли чащи

пустя по воздуху канатик

и паровоз дышал шипяще

в глаза небесных математик.

Ответил Бог: На камне плоском

стоял земляк. Он трубку курил.

Его глаза залеплены воском.

«Мне плохо видно, — он говорил.

Куда ушла моя стату́я

моё светило из светил.

Один на свете холостуя

взоры к небу привинтил.

По ударам сердца счёт

время ласково течёт

По часам и по столу

по корням и по стволу.

И отмечу я в тетради

встречи статуя с тобой

тебя ради

жизнь сделаю рабой.

Тебя ради встану рано

лягу в воду по лопатки

леги неги деги веги

боги воги нуки вуки».

Из Полтавы дунул дух

полон хлеба полон мух

кто подышет не упи

мама воздуха купи.

Я гора, а ты песок

ты квадрат, а я высок

я часы, а ты снаряд

скоро звезды закорят.

Мама воздуха не даст

атмосферы тонок пласт

блещут звезды как ножи.

Мама Бога покажи!

Ты челнок, а я ладья

ты щенок, а я судья

ты штаны, а я подол

ты овраг, я тихий дол

ты земля, а я престол.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

* * *

Земляк: Что это жужжит?

Власть: Это ты спишь.

Земляк: Я вижу цветок над своей головой. Можно его сорвать?

Власть: Опусти агам к ногам.

Земляк: Что такое агам?

Власть: Разве ты не знаешь? Жил старик. Его сын работал на заводе и приходил домой грязный. Старик кипятил воду, чтобы сын мыл руки. В воде плавали тараканы и мелкие бациллы. Сын смотрел сквозь голубую воду и видел дно. В воде плавало отражение сына. Старик выплескивал воду из таза вместе с отражением сына. Но отражение застревало в трубе и машина не спускалась. Старик шел к управдому и просил починить уборную. Управдом писал отношение и ложился спать. На другой день сын шел на завод выделывать дробь.