Толстый - сыщик подводного царства - [8]

Волны издевались над ним, как хотели. Одна подкатывала Игоря прямо Сашке в руки, другая – тут же относила его назад. Тонкий совсем измучился. К тому же Полированная Лысина не сильно-то рвался к своему спасителю. Он распластался на воде, и, не делая никаких движений, болтался на волнах, как медуза.

Тонкий чувствовал, что выбивается из сил. Соленая вода щипала ноздри. Почему люди не дышат, как рыбы?

– Пацан! Ты где, пацан?! – кричал Ежик, но Тонкий уже плохо слышал.

Глава V Бабушка и внуки

– Ну, ты нас напугал, – тараторил Ежик, подавая Тонкому обжигающую железную кружку. – Ты что, плавать не умеешь?

Тонкий возмущенно хрюкнул, брызнув на Игоря горячим чаем, но смолчал. Говорить было трудно: при каждом звуке к горлу подкатывала соленая вода и шибала в нос. Здорово он наглотался! Интересно, как Ежику удалось вытащить их двоих да еще и лодку (вон она, лежит у машины, целехонька)? И который час? Не проснулась ли уже тетя Муза?

– Тебя Игорек вытащил, – ответил Ежик на незаданный вопрос. – И меня, и лодку. Он у нас мастер спорта!

Тонкий опять фыркнул: ничего себе мастер! Болтался на волнах, как щепка! Или, может, так и надо вести себя в шторм?

Игорь снял с палки над костром Сашкины джинсы:

– Надень, высохли.

Тонкий надел. Джинсы обжигали, но после такой ванны с морской солью горяченькие штаны – как раз то, что надо. Глотнул чаю, протер глаза, слезящиеся то ли от костра, то ли от морской соли, и выдавил:

– Спасибо, что вытащили. А я думал, вы тонете.

Ежик хохотнул:

– Не шути так с Игорем. Обидится! Как тебя зовут-то хоть?

– Саша…

– А меня Иван. – Он помолчал и добавил: – Вот и познакомились.

Тонкий летел к своим, как на пожар: уже рассвело, вот-вот тетя Муза проснется, повернет голову – а племянника-то и нету! Что она подумает? Что племянник смотался пешком в Москву или…

– С утра гуляешь? Похвально! – послышался за спиной бодренький тетин голос. – А сестренка твоя все дрыхнет. Пошли ее будить.

У Сашки вырвался вздох облегчения: хоть от тети неприятностей не будет. Она вообще-то добрая, когда в хорошем настроении. Даже не отругала…

Тетя Муза не торопясь брела в сторону лагеря, срывая на ходу кустики бессмертника.

– А ежики слопали всю еду, только суп в пакетиках остался, – продолжала она, окинув Тонкого тяжелым взглядом учителя физкультуры. – Придется тебе опять идти в деревню, алычу собирать.

Если бы Тонкий не боялся выдать себя, он бы застонал, завыл в голос: «За что?! После ночи в море – день на дереве! Дайте человеку отоспаться на твердой земле!» Но тете же не расскажешь, где ты был ночью. Он стиснул зубы и кивнул.

Будить родную сестру – дело нелегкое и опасное. Ленка такая: начнешь будить – проснется, даст по шее и опять уснет. С тетей Музой она так и поступила, спросонья приняв ее за брата, и была наказана. Тетя – это вам не брат и даже не бабушка. Ей нетрудно вытащить вас из палатки вместе со спальником и оставить на уже припекающем солнце.

Тонкий смотрел и думал, что еще неизвестно, кому повезло больше: Ленке, потому что удалось поспать этой ночью, или ему, потому что ей удалось провести одно утро без тети-Музиной побудки.

Вытянутая из палатки Ленка ойкнула, перевернулась на бок, проворчала что-то о гестаповцах и опять уснула. Ей по барабану, где спать, лишь бы нашлась ровная поверхность. Тетя Муза пожала плечами и повела Тонкого умываться.

Она поливала ему на руки из канистры с пресной водой, Тонкий умывался, отфыркиваясь, а Ленка дрыхла. Потом Тонкий поливал, тетя умывалась, а Ленка дрыхла. Потом тетя развела костер, чтобы приготовить уцелевший суп из пакетиков, и только тогда, не повышая голоса, сказала:

– Лена, там ежики не твою ли шашку потащили?

Тут придется сделать отступление. Шашка у Ленки была не та, которыми играют, и не та, которой рубают на скаку, а дымовая. Давным-давно тетя Муза притащила ее с военных сборов, где получала звание лейтенанта запаса. Вся семья знала историю, как на маневрах она потеряла спички и не смогла поджечь фитиль шашки, чтобы устроить дымовую завесу. Из-за этого тети-Музин взвод условно уничтожили и отправили на отдых, пока остальные рыли окопы. С тех пор стоило тете взять сигарету, как со всех сторон ей услужливо протягивали спички и почему-то хихикали. А под конец сборов объяснили, что шашку вообще не надо поджигать. Воспламенитель у нее внутри. Достаточно дернуть за веревочку, которую тетя принимала за фитиль, и повалит дым.

Сколько Тонкий себя помнил, шашка лежала у тети за стеклом на книжной полке. Пока на нее не положила глаз Ленка.

Тонкий лишь догадывался, зачем сестре шашка, и догадки эти были мрачные. Судя по всему, здесь пахло местью десятикласснику Кольке, без которого Ленка дня не могла прожить еще зимой. Потом они смертельно поссорились. Колька отобрал у Ленки подаренный плеер, Ленка из вредности требовала назад какой-то давно потерянный значок и доводила по телефону новую Колькину подружку. В разгар ссоры она стала выпрашивать у тети Музы ее памятную шашку. «Закончишь год без троек, тогда подарю», – легкомысленно пообещала тетя, уверенная, что этого не будет никогда. Ленка – та еще лентяйка. До сих пор может написать «солнц» вместо «солнце», да еще и объяснить учительнице, что буква «ц» произносится как «це», стало быть, писать лишнее «е» необязательно.