Толпа героев XVIII века - [165]

Никита Иванович брату помочь ничем не мог. Отстраненный от Павла, потерявший доверенность императрицы, он был почти съеден до шкурки своими завистниками. Он хандрил и в 1783 году тихо скончался, задвинутый и лишенный всякой власти и влияния. В том же году умер и главный гонитель Панина, Григорий Орлов. Его тоже к этому времени отставили от дел и от государыни. Екатерина писала своему приятелю Гримму о смерти обоих: «Они были совсем разных мнений и вовсе не любили друг друга… И оба они столько лет были моими ближайшими советниками! И, однако, дела шли, и шли большим ходом. Зато часто мне приходилось поступать, как Александру с гордиевым узлом, и тогда противоречивые мнения приходили к соглашению. Один отличался отвагою ума, другой – мягким благоразумием, а ваша покорнейшая услужница следовала между ними укороченным скоком (коротким галопом), и ото всего этого дела великой важности принимали какую-то мягкость и изящество. Вы мне скажете: “Как же теперь быть?” Ответствую: “Как сможем”. Во всякой стране всегда есть люди, нужные для дел, и как все на свете держится людьми, то люди могут и управлять».

Из этого письма хорошо видно, что Екатерина была великим политиком. Она обращалась с людьми как с материалом, умело извлекая пользу из них, была расчетлива и хладнокровна, когда речь шла о ее власти. Без Орлова она не взошла бы на престол, без Панина не смогла бы стать великой императрицей. Вот и скакала она между ними «коротким галопом». Но когда острая нужда в них миновала, она рассталась с обоими. У нее уже появился новый опорный столб империи – Потемкин, и государыня была спокойна за будущее.

А что же одинокий Петр Иванович? Он жил в Москве, вдали от дел, тоскуя о брате. Умирая, Никита Иванович просил брата передать наследнику русского престола свое политическое завещание – проект конституционной реформы. До самой своей смерти в 1789 году генерал Панин вел переписку с цесаревичем Павлом, однако не отослал ему проект, не исполнил воли брата, как свято ни чтил ее. Почему? Из писем Павла он понял, что рассуждения наследника на любимую братом тему кажутся «больше одним желанием к доказательству превосходности своей в авторских мудрствованиях, нежели существительным сердечным примышлением к истинному благу». Панин был умным человеком, он наблюдал, как менялся Павел, как течение жизни истребляло в душе прежде восторженного сторонника либерализма семена, некогда посеянные братом Никитой. Им не было суждено взойти.

И вскоре Петр отправился к любимому брату – туда, откуда нет возврата. Наверное, они теперь мирно гуляют по неведомой аллее, как некогда гуляли в осеннем Петергофском парке: один – низенький, толстый, с округлыми, мягкими движениями, другой – высокий, резкий, решительный. Они о чем-то говорят-говорят, и их уже ничто и никогда не разлучит…

Емельян Пугачев: тайна ночной аудиенции

Достоверно известно, что в августе 1774 года, в разгар Пугачевского бунта, некий яицкий казак Астафий Трифонов сумел ночью попасть в… личные покои императрицы Екатерины II, что само по себе кажется невероятным. Этот языкастый старик-проходимец так заморочил голову фавориту государыни Григорию Орлову, что тот провел казака в царскую опочивальню, и государыня благосклонно разговаривала с сим нахалом. Дело в том, что Трифонов, похваляясь личным знакомством с Пугачевым, обещал заманить самозванца в западню и выдать его властям. Но для этого он требовал паспорт, много денег и – самое главное – благословения государыни. Так и состоялась эта тайная, невиданная в придворной жизни аудиенция простолюдина у императрицы в личных ее покоях…

А вообще-то он был вовсе не Трифонов, а Долгополов, и не яицкий казак, а купец – поставщик сена ко двору Петра III. Когда в 1773 году началось восстание Пугачева, сказавшегося «анпиратором» Петром III, Долгополов вознамерился поправить свои финансовые дела. Он составил дерзкий план, решив одурачить и Пугачева, и государыню. В июне 1774 года он явился в лагерь Пугачева, представился самозванцу московским купцом Ивановым, посланцем от цесаревича Павла Петровича, и сказал, что тот-де прислал «батюшке» подарки: шляпу с позументом да желтые сапоги. Потом «Иванов» заявил «анпиратору», что тот остался должен ему за поставленные в Ораниенбаум сено и овес полторы тысячи рублей. Смущенный и раздосадованный самозванец обещал долг вернуть…

Конечно, Пугачев сразу смекнул, что перед ним обманщик-вымогатель. Однако «государь» виду не подал и стал ему подыгрывать. Лже-Иванов же всем говорил, что император подлинный, не сумлевайтесь! Два проходимца какое-то время дружно дурачили окружающих, но вскоре Долгополов, так и не получив свой «должок» с самозванца, поехал якобы к Павлу Петровичу с ответом «от батюшки». На самом деле нахал решил получить деньги с Екатерины II. В Петербурге он представил Григорию Орлову список из 324 «заговорщиков» и потребовал, чтобы каждому было выдано по сто рублей. Тайная аудиенция завершилась полным триумфом: проходимцу выдали паспорт, две тысячи рублей награды и затем с командой капитана Галахова и 32 тысячами рублей отправили в район восстания. Там Долгополов выпросил у Галахова еще три тысячи рублей и… скрылся.