Толлеус, искусник из Кордоса - [21]
Столб раскаленного пара со страшным воем выстрелил вверх, захрустели доски, а сгинувший котелок зашипел где-то под повозкой. Какое-то время горе-изобретатель в ступоре смотрел на обугленные края дыры в днище, потом шумно выдохнул.
— Ну ее, эту тягу… Колеса крутить надо, как у того старичка на самодвижущемся кресле из видений, а не толкать… — пробурчал он. Альтер эго согласно промолчало.
Бить стандартным плетением по колесу нельзя — сломается. Нужно сделать как-то так, чтобы удар был плавный… Изменение готовых плетений — дело неблагодарное. Трудно это. Нужно сначала разложить плетение на компоненты. Это быстро — глаз наметан. Но потом надо подобрать новые, что получится далеко не сразу. Может уйти несколько часов.
Толлеус придумал проще: из сундука взял заготовку для амулета, поместил туда обычное плетение удара, а на входе поставил измененного «сторожа». Мана накачивается в него и проходит дальше в плетение. При этом выходной канал расширяется тем сильнее, чем больше маны через него прошло.
— Опять ничего не получится! — излучал уверенность Толлеус-пессимист.
— Вот сейчас попробуем и узнаем, — не стал спорить Толлеус-искусник. — Не получится так не получится. Хуже-то не будет!
Он прицепил к ободу переднего колеса свое плетение и привычно накачал маной. Секунду ничего не происходило, потом колесо ожило, проворачиваясь в грязи. Все быстрее и быстрее. Спицы слились в сплошной круг, вода забурлила, повозка затряслась и поползла вбок, к трясине. В следующее мгновение с треском переломилась ось. Колесо, почему-то завалившись набок, рассерженным шмелем мелькнуло в небе и умчалось за горизонт.
Повозку снова перекосило, поклажа посыпалась в грязь. Толлеус еле удержался, вцепившись в борт.
«Хуже не будет!» — хохотало как ненормальное альтер эго. А старик, беспомощно опустив посох, плакал. Слезы, подчиняясь извилистому рисунку морщин, катились в разные стороны, размывая грязь. За добрую сотню лет Толлеус накрепко свыкся с мыслью, что умрет от болезней. Теперь же он сидел и никак не мог поверить, что сгинет вот так — посреди топей, от голода и жажды, как моряк на необитаемом острове.
«Бестолочь! — не унимался хохотун. — Ни колёса, ни лодка с веслами тебе не помогут! Тут нужны сильные длинные ноги, как у той цапли! Видишь, как уверенно она расхаживает невдалеке и ловит жирных лягушек? А твои ноги — короткие и слабые! Смирись!»
Всхлипывая, старик посмотрел на свои ноги: толстые вены застывшими червями оплели икры, пятна кровоизлияний, незаживающие ссадины, шпоры такие, что обувь не подобрать. «Вот если бы приделать новые ноги, такие, как рука-протез у человека из видений», — думал он. Тогда бы еще вчера сходил за помощью и за пару монет привел десяток деревенских — на руках бы повозку вынесли. Но такой протез удалось сконструировать только чародеям. И шагающих големов строят только они… Кстати, а как они их строят? Как-то ведь получается — искусственные создания ходят и не падают. Значит, есть какой-то секрет?
Вторую бессонную ночь старый искусник мечтал о големах, отгоняя голодный гнус. Только под утро, допив остатки воды, он забылся неспокойным сном.
Очнувшись к полудню, Толлеус решительно сжал губы. «Моя жизнь слишком ценна, чтобы оставить ее тут, в этой грязной луже. Не для того я десятилетиями сражался со смертью, чтобы теперь сдаться. Нужны длинные ноги? Я их сделаю!» — сам себе заявил он. Пессимист широко ухмыльнулся, но искуснику было наплевать на него.
Строительный материал есть — длинные жерди от повозки вполне сгодятся. Суставы? Плевать на суставы. Можно обойтись без них. В бродячих цирках артисты ходят на длинных ходулях — нужно что-то вроде этого, только ставить их надо не вертикально, а под большим углом. И ног надо не две, а побольше — Толлеус не отличался хорошей координацией и ловкостью и не льстил себе. Сначала он хотел сделать четыре лапы, как у животных. Три будут всегда стоять на земле, чтобы конструкция не падала. А четвертая будет шагать. Но искусник быстро понял, что такой вариант нехорош. Лучше сразу шесть ног, как у жуков…
В основе — прямоугольный каркас от повозки. Негнущиеся ноги-жерди, привязанные искусными нитями, расходятся веером в разные стороны. Другие нити, натягиваясь и расслабляясь, заставляют их двигаться. Каркас получился в метре над землей, как в те времена, когда он еще был настоящей повозкой.
Тонкие жерди все равно вязли в грязи, и Толлеус приделал ступни: разломал оставшиеся колеса на половинки. Получилось нормально, для болота в самый раз.
Конструкция простейшая. Единственная сложность — переставлять ноги правильно, чтобы они не цеплялись друг за друга. Пусть «жук» двигался медленно — неважно, но вручную делать каждый шаг было слишком утомительно.
Толлеус потратил несколько часов, прежде чем собрал и отрегулировал связку из целого вороха «смотрителей», «сторожей» и «слуг». Зато теперь «жук» двигался и даже поворачивал сам, подчиняясь простой команде посоха.
Искусник ликовал, любуясь со стороны, как угрожающего вида конструкция со скрипом ползает по болоту. А второе «я» пристыженно молчало.
— А я тебе говорю, болотная тварь его сожрала! — с жаром доказывал долговязый парнишка своему рыжему товарищу. Парочка расположилась у кромки последних деревьев, дальше начиналась топь. — Смотри, вон обод! Что я говорил! — снова начал долговязый, тыча пальцем в колесо от телеги, наполовину зарывшееся в грязь недалеко от колеи, уходившей в глубь болот.
