Толкование на Евангелие от Иоанна. Том I - [56]

Отвеща Нафанаил и глагола Ему: Равви, Ты еси Сын Божий, [184]Ты Царь еси Израилев (1, 49)

Знал Нафанаил, что один только Бог испытует сердца и никому из людей не дано знать помышления другого, при этом имея, вероятно, в виду изречение псалма: испытаяй сердца и утробы Бог (Пс. 1, 10), где это свойство (всеведение) Псалмопевец исключительно относит к одной только Божественной природе, и ни к кому другому. Итак, когда узнал, что Господь видит еще не выраженные звуками и только в уме вращавшиеся мысли, тотчас же называет Его учителем и, охотно становясь учеником Его, исповедует Сыном Божиим и Царем Израилевым, Богом по природе признавая Того, Кому принадлежат свойства Божества.

Отвеща Иисус и рече ему: зане рех ти, яко видех тя под смоковницею, веруеши: больша сих узриши (1, 50)

Ты соделаешься, говорит, еще более твердым в вере, когда увидишь больше сего. И в самом деле, кто уверовал по одному только знамению, как не соделается гораздо более твердым в вере, когда пред ним будут явлены уже достопримечательнейшие чудеса?

Аминь, аминь глаголю вам: узрите [185]небо отверсто и Ангелы Божия восходящия и нисходящия над Сына Человеческаго (1, 51)

Запечатлевая веру Нафанаила, обращает речь уже ко всем. Когда узрят, говорит, Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих на Сына Человеческаго, то есть служащих Ему и исполняющих Его повеления относительно спасения имеющих уверовать (людей), тогда-то особенно и откроется Он как Сын Божий по природе. Ведь не друг другу, но, конечно, Богу служат эти духовные Силы. Мы не отрицаем подчинения между Ангелами, но это было бы несправедливо называть служением, относительно же Христа Спасителя мы слышали от святых Евангелистов, что Ангелы приступиша, и служаху Ему (Мф. 4, 11; Мк. 1, 13).

И в день третий [186]брак бысть в Кане Галилейстей, и бе Мати Иисусова ту. Зван же бысть и Иисус и ученицы Его на брак. И недоставшу вину, [187]глагола Мати Иисусова к Нему: вина не имут. И глагола ей Иисус... (2, 1–4)

Благовременно приступает наконец к началу знамений, хотя, кажется, и не по Своей воле [188] призывается к этому. На совершавшемся, без сомнения, вполне приличным образом, брачном торжестве присутствовала Матерь Спасителя. Также и Сам Он, будучи позван, пришел на это торжество с учениками Своими, более для чудотворения, чем для пиршества, а еще и для того, чтобы освятить самое начало человеческого бытия, разумеем по отношению к плоти. Кто возглавлял саму природу человека и всю ее преобразовывал к лучшему, Тому надлежало не только уже призванным к существованию раздавать благословение, но и еще только имевшим родиться предуготовлять благодать и соделывать святым их переход в бытие. Можешь присоединить сюда и третье основание. Ведь сказано было жене от Бога: в болезнех родиши чада (Быт. 3, 16). Разве поэтому не надлежало отстранить от нас и это самое проклятие? Или как в противном случае можно бы было избегнуть осужденного брака? Вот это и разрешил человеколюбивый Спаситель. Своим присутствием почтил брак Тот, Кто есть радость и веселье всех, дабы удалить исконную скорбь чадородия: аще кто во Христе, нова тварь, и древняя мимоидоша, как говорит Павел, быша же нова (2 Кор. 5, 17). А приходит Он на брак вместе со Своими учениками, ибо любителям созерцать чудеса подобало присутствовать при Чудотворце для того, чтобы из совершаемого чуда получить для своей веры как бы некую пищу. Когда же у пировавших оказался недостаток вина, то Мать стала призывать благого Господа к обычному Ему человеколюбию, говоря: вина не имеют. Таким образом побуждает Его к чуду, так как в Его власти было творить все, что бы ни восхотел.

Что Мне и тебе, жено? не у прииде час Мой (2, 4)

В этих словах Спаситель указывает нам на то, что не подобало спешить в совершении сего чуда и казаться как бы самовольным чудотворцем, но приступать к сему только уже тогда, когда призывают, сообщая этим благодать нужде, а отнюдь не зрителям. [189] Да и получение желаемого кажется более приятным, когда оно дается просящим не сразу и не без труда, но когда через небольшое замедление вызывает тем лучшую надежду. А кроме того, Христос показует чрез это и достопримечательное почтение, подобающее (от детей) родителям, из уважения к Матери приступая к совершению того, чего совершать еще не желал.

Глагола Мати Его слугам: еже аще глаголет вам, сотворите (2, 5)

Своим материнским влиянием Жена склонила Господа, как сына, к совершению чуда. Сама начинает дело, подготовляя служителей торжества исполнить то, что повелит им Господь.

Глагола им Иисус: наполните водоносы воды. И наполниша [190]до верха. И глагола им: почерпите ныне и принесите архитриклинови. И [191]принесоша. Якоже вкуси архитриклин вина бывшаго от воды, [192]и неведяше, откуда есть. Слуги же ведяху почерпшии воду. Пригласи жениха архитриклин и глагола ему: всяк человек прежде доброе вино полагает, и егда упиются, тогда худшее, ты соблюл еси доброе вино доселе (2, 7–10)

Слуги исполняют приказание, а вода неизреченною силой (в это время) превращалась в вино. Может ли быть что трудное для Могущего все? Призывающий несуществующее к бытию может ли встретить затруднение при преобразовании уже сотворенного во что бы Он ни пожелал? Удивляются этому делу, как необычайному, ибо иным и не могло быть то, что совершено Христом. Распорядитель пира порицает жениха за то, что он тратит лучшее (вино) при окончании пира, — и небезосновательно, как мне кажется, по отношению к историческому смыслу повествования.