Толкование на Евангелие от Иоанна. Том I - [260]
Но пусть никто не соблазняется тем, что Бог и Отец бывшего от семени Давида Человека назвал рабом, хотя и Бога по природе и истинного Сына; напротив, пусть примет во внимание, что Он унизил Себя, образ раба приняв (Флп. 2, 7). Следовательно, Он правильно назван (рабом) от Бога и Отца соответственно принятому Им образу.
И знаю Моя, и знают Мя Моя: якоже знает Мя Отец, и Аз знаю Отца (10, 14–15)
По более простому толкованию этих слов, Господь желал здесь указать не на иное что, как на то, что Он будет ясен для Своих и верующим в Него сообщит беспрепятственное знание о Себе, а также и Сам будет знать Своих, представляя, очевидно, не бесполезным знание для получивших его. В самом деле, что можем мы считать выше знания нас Богом? Но так как это изречение требует более глубокого для себя исследования, особенно благодаря прибавлению слов: как знает Меня Отец, и Я знаю Отца, то мы и должны обратиться к такому исследованию этого изречения. Ведь никто, полагаю, если имеет здравый смысл, не скажет, чтобы кто-либо из существующих мог получить о Христе такое знание, какое есть о Нем у Бога и Отца. Один только Отец ведает Свое и Сам познается от одного только Своего Порождения, «ибо никто не знает Сына, только Отец, ни также Отца кто знает, что есть Он, только Сын», по слову Самого Спасителя (Мф. 11, 27). Ведь мы знаем и веруем, что Отец есть Бог, равно и Сын есть Бог истинный. А что есть по существу Неизреченная Природа, это совершенно недоступно как нам, так и другим разумным тварям. Поэтому каким образом мы можем иметь познание Сына равномерно с Отцом? Ибо должно обратить внимание на то, как Он утверждает, что Он познает нас, познан же будет от нас, как знает Он Отца и Отец Его.
Итак, надо исследовать и то, какое созерцание мы должны применять к этим словам соответственно их смыслу. И что придет мне на ум при исследовании, я не буду скрывать, а принимать это волен каждый.
Думаю, что знанием (γνῶσιν) здесь называет не просто ведение (εἴδησιν), но употребляет вместо свойства (οἰκειότητος) или по роду и природного, или же по усвоению благодати и достоинства. Так, у эллинов знакомыми или родственными (γνωστούς) обычно называются не только свойственники по роду, но и единокровные братья. А что и Божественное Писание считает свойство знанием, это можно видеть из следующего. В одном месте Христос говорит о лицах, не стоящих с Ним ни в каком свойстве: «Многие скажут мне в тот день, — очевидно в день суда, — Господи, Господи! Не Твоим ли именем чудеса многие мы творили и бесов изгоняли? Тогда объявлю им, что истинно говорю вам, что никогда не знал вас» (Мф. 7, 22–23). Если бы знанием обозначалось одно только ведение, то каким образом мог не знать кого-либо из существующих Тот, Кто все имеет «обнаженным и открытым пред очами своими», как написано (Евр. 4, 13), и «прежде бытия все знает» (Дан. 13, 42)? Поэтому совершенно неразумно, даже более — нечестиво воображать, что Господь не знает кого-либо, напротив, мы должны думать, что Он сказал о том, что они не имеют с Ним никакого свойства и общения. Не знаю, говорит, (вас) как бывших любителями добродетели, как соблюдавших Мое слово или соприкосновенных ко Мне посредством добрых дел. Соответственно вышесказанному ты должен разуметь и о премудром Моисее, когда Бог говорит к нему: «Знаю тебя более всех, и благодать обрел ты у Меня» (Исх. 33, 12) вместо: в свойстве (близости) более всех положил Я тебя со Мною и великой достиг ты благодати. Говорим это, не уничтожая за знанием и значение ведения, но только определяя тот образ (значения), какой наиболее соответствует созерцательному смыслу толкуемых слов.
Итак, знаю, говорит, Моих и Меня знают Мои, как знает Меня Отец и Я знаю Отца вместо: сроднюсь с овцами Моими и со Мною сроднятся овцы Мои точно таким же образом, каким Мне родственен Отец и Я, в свою очередь, родственен Отцу. Как Бог Отец знает Своего Сына, имея Его подлинным Своим порождением и плодом Своего существа, а равно и Сын знает Бога, имея Его Своим истинным Отцом и будучи рожден от Него, таким же образом и мы, сроднившись с Ним, называемся родом и чадами Его, согласно сказанному Им: «Вот Я и дети, что Мне дал Бог» (Евр. 2, 13). Мы оказываемся и называемся родом, и притом подлинным, Сына, а чрез Него и — Отца, так как, будучи Единородным Богом (ср. толкование на Ин. 1, 18), Он стал человеком, восприяв тожественную нам природу, только, конечно, без греха. Иначе как «род мы Бога» (Деян. 17, 29) и каким образом «Божественной Природы общниками» (2 Пет. 1, 4) мы могли бы быть? Ведь не в одном только том, что Христос пожелал восприять нас в родство Себе, имеем мы предмет похвалы, но и в самой действительности это родство принадлежит всем нам. И это потому, что Слово Бога и с плотью остается Божественною Природою, а мы — род Его, хотя по природе и Бога, ради восприятия тожественной нам плоти.
Итак, оказывается сходным образ родства. Как Он родствен Отцу и вследствие тожества природы Отец родствен Ему, так и мы Ему, поскольку стал человеком, а Он — нам. Чрез Него, как чрез Посредника, соприкасаемся с Отцом. Как бы средина некая между вышним Божеством и человечеством есть Христос, одновременно будучи тем и другим и как бы объемля в Себе столь разъединенное друг от друга:
