Толкование на Апокалипсис святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. В 24 словах и 72 главах - [2]

Текст «Толкования» в предлагаемой читателю книге издается по переводу В. М. Юрьева (М., 1911), который сам сверял свой перевод с предшествующим переводом М. С. Боголюбского (М., 1882). Кроме того, для нашего издания использовалась книга «Толкование на Апокалипсис святого Андрея, архиепископа Кесарийского» в издании Афонского Русского Свято-Пантелеимонова монастыря (М., 1901; переиздание: Иосифо-Волоколамский монастырь, 1992). Помимо этого редактор снабдил текст указаниями страниц (колонок) издания греческого и латинского текстов «Толкования» в 106 томе «Патрологии» Ж. П. Миня и местами сверил текст перевода с греческим оригиналом. Также по возможности были определены цитаты различных святых отцов Церкви, встречающиеся в тексте св. Андрея[7]; указания на них даны в примечаниях в конце книги, среди прочих примечаний (в основном исторического характера), помогающих читателю лучше понять текст св. Андрея. Сам текст книги Откровения св. Иоанна Богослова, а также все новозаветные цитаты для доступности самому широкому кругу современных читателей приводятся не на церковнославянском языке, но на русском по Синодальному переводу. Цитаты из Ветхого Завета даны местами на церковнославянском, местами на русском языке.

Кроме того, редакция нашла возможным заменить некоторые устаревшие выражения и слова «Толкования» на новые — более понятные и привычные для широкого круга читателей.

Редакция надеется, что эта книга станет для отечественных читателей источником познания духовного света Христовой истины, а также весьма актуальной в контексте особого современного интереса к эсхатологической тематике.

П. К. Доброцветов

Предисловие к изданию 1911 года

Толкование св. Андрея Кесарийского является древнейшим из дошедших до нас толкований на Апокалипсис св. Иоанна Богослова, эту единственную пророческую книгу Нового Завета.

О времени жизни св. Андрея, архиепископа Кесарии Каппадокийской, существует разногласие у церковных историков; более вероятия, однако, на стороне тех, которые относят его жизнь и деятельность к V–VI векам.

Греческий текст толкования помещен в Патрологии Миня (PG. T. 106. Col. 207–486).

Св. Андрей находит в Апокалипсисе тройной смысл: буквальный или исторический, иносказательный и анагогический; последний он считает наиболее важным.

Главная задача его толкования сводится к указанию в истории исполнения содержащихся в Апокалипсисе пророчеств, причем он признает, что такое указание возможно лишь отчасти, потому что многое из сказанного в Апокалипсисе принадлежит еще будущности.

Толкование св. Андрея служит главным отеческим толкованием на Апокалипсис, потому что все последующие отеческие толкования этой книги являются извлечением из него с присоединением некоторых новых объяснений (например, у Арефы, архиепископа Кесарийского, выдающегося писателя Византийской эпохи).

Перевод свой мы сверяли с лучшим переводом толкования, принадлежащим протоиерею М. С. Боголюбскому (в изданиях 1882 и 1902 годов).

Предисловие [PG. T. 106. COL. 216]

Часто, когда многие, по любви ко мне имевшие лучшее, чем должно, о моем разумении мнение, просили истолковать [Col. 217] Апокалипсис Иоанна Богослова и применить видения ко временам, бывшим после него, я откладывал взяться за то, что выше сил моих, зная, что изъяснение таинственно виденного Святым и имеющего исполниться в будущее время есть дело великого и просвещенного Божественным Духом разума. И если писания древних пророков, уже многими истолкованные, еще полны незримой глубины тайн до того дня, когда знание, еже отчасти, упразднится, и настанет совершенное, хотя большинство их повествует о Первом Пришествии Великого Бога и Спасителя нашего (впрочем, некоторые и из них говорят о Втором Его Пришествии), то не окажется ли дерзостью, особенно со стороны лица, непричастного пророческому Духу, изъяснение того, чему не видно и конца. Но так как послушание лучше жертвы (Еккл. 4, 17), упование же, по Апостолу, не посрамит (Рим. 5, 5), а любовь никогда не перестает (1 Кор. 13, 8), то, будучи связан с твоею, Макарий, богоугодною душою чрез эту любовь и надеясь ради нее получить восполнение недостатков и награду за послушание, — сей плод любви, кратко с помощью умудряющего Бога, выполню мне повеленное.

Во-первых, и сам ты знаешь, что всякое Божественное Писание дано Духом в трояком виде, как троечастен и человек. Как бы некоторое тело его составляют буквы и подлежащий чувству рассказ, как бы душу — образные, переносящие читателя от чувственного к мыслимому, выражения и как бы дух его — указание и созерцание самого возвышенного — будущего: первое приличествует сущим под Законом, второе — сущим под Благодатью и третье — блаженному состоянию, в котором царствует Дух, поборовший все плотские помыслы и движения. Первое занимается передачею событий, уже совершившихся, но не редко и не мало украшается и предстоящими образами истины; второе — поучениями притчевыми и другими подобными учительными рассуждениями, как например: терния прозябают в руце пияницы (Притч. 26, 9), или: усрамися Сидоне. Рече море (Ис. 23, 4) и т. п.; третье же, т. е. духовное, по преимуществу заключается в Апокалипсисе Иоанна Богослова. Правда, вместе с историческим и образным видимо оно во множестве и у других пророков, но здесь в особенной мере преизобилует; посему Богом повелено возвещать его только совершенным в знании. Потому же и мы приступаем к изъяснению виденного блаженным Богословом не как постигшие глубину сокрытого в нем