Только вперед - [87]
Все три письма Николая Александровича были похожи друг на друга. Во всех Гаев писал о мужественных ленинградцах, стойко обороняющих свой город, О знакомых студентах, и очень мало о себе. Он по-прежнему в Ленинграде и занят какой-то важной, ответственной работой, — вот единственное, что удалось выведать из писем о нем самом.
Леонид знал: Ленинград в тисках голода и холода. Он представлял, как тяжело Гаеву. Но в письмах об этом не было ни слова.
Николай Александрович настойчиво спрашивал, как идет лечение руки, и советовал ни на день не прекращать упражнений.
«Тренировка делает чемпиона!» — вспоминал Гаев в последнем письме любимые слова Галузина.
Отдельно лежало еще одно письмо из Ленинграда. Оно было без даты, написано бледными, неопределенного цвета чернилами и состояло всего из четырнадцати строчек. Тетя Клава писала, что очень ослабела, но продолжает работать. Их завод наладил выпуск таких «штучек», что скоро фашистам не поздоровится.
«Прости, что мало пишу, — пальцы опухли», — так кончалось письмо.
Получив его, в конце 1942 года, Кочетов несколько дней не в силах был думать ни о чем другом. Веселая, неугомонная тетя Клава все время стояла перед его глазами. Леонид не мог представить ее другой — вялой, неподвижной.
Навек врезался в память Кочетову морозный январский день сорок третьего года. Вечером по радио раздались такие знакомые, всегда нетерпеливо ожидаемые, торжественные позывные — «Широка страна моя родная». Люди насторожились, замерли у репродукторов. Что передадут сегодня «В последний час?»
И вот звучат уже давно привычные, но всегда по-новому волнующие, торжественные слова: «Приказ верховного главнокомандующего».
Голос диктора — четкий, неторопливый — полон с трудом сдерживаемой радости. Кажется, вот-вот он сорвется, захлебнется от восторга: прорвана блокада Ленинграда!
Диктор перечислял десятки населенных пунктов, освобожденных от немецкой оккупации, но Леонид уже не слушал.
Накинув пальто и шапку, он помчался на завод.
Здесь ликованию людей не было предела. Ведь почти у всех тракторостроителей в голодном, замерзшем Ленинграде остались родственники и друзья.
Первым, кого увидел Кочетов, был Нагишкин. Бухгалтер, почему-то без пенсне, с растерянным счастливым лицом, бросился к Леониду, обнял его и вдруг тоненько заплакал. Потом Кочетов обнимался и целовался с какими-то совсем незнакомыми людьми — бородатым мужчиной в тулупе, вероятно вахтером, и высоким парнем в синем ватнике.
Прямо с завода Леонид направился на почту. Он хотел немедленно связаться с тетей Клавой, но телеграмм в Ленинград еще не принимали.
Пришлось ограничиться письмом. Потом Леонид еще дважды писал домой. Ответа он так и не получил.
Жива ли тетя Клава?
Сколотые булавкой, лежали на одеяле восемнадцать телеграмм от Важдаева. Горячий, нетерпеливый Виктор не любил писать писем и заменял их телеграммами. Но по суровым законам военного времени в телеграмме полагалось не больше двадцати слов. Трудно было уместиться в этом пространстве. И Виктор обычно давал «телеграммы с продолжением»: в одной начинал рассказ, в другой — кончал его.
По телеграммам можно было понять, что Виктор сейчас занят с утра до ночи. Он не только обучал будущих десантников и разведчиков плаванию, но стал также инструктором по лыжам и рукопашному бою.
Важдаев туманно сообщал, что, кроме всего прочего, он работает еще в двух очень солидных организациях. По-видимому, это были школы летчиков, потому что в одной из телеграмм Виктор писал, что теперь его ученики бьют врага не только на суше и море, но и в воздухе.
А вот стопка солдатских писем-треугольников без марок. Это от знакомых студентов-лыжников. Писать подробно о военных делах товарищи не могли, но Леонид умел читать и между строк. И сердце его наполнялось гордостью за своих друзей-спортсменов.
Отдельной пачкой лежали письма от совсем незнакомых Леониду людей. Все они знали его, помнили о нем и желали ему быстрейшего выздоровления. Эти письма всегда особенно трогали Леонида.
Кочетов сидел на кровати, перечитывал аккуратно разложенные на одеяле листки, такие разные, с разными почерками, с печатями самых разных городов. Лишь одно было общим для всех: одинаковые серые штемпеля — «просмотрено военной цензурой». Леонид перечитывал письма и размышлял.
Полтора года упорных тренировок не пропали даром: рука уже двигалась, сгибалась и разгибалась, поднималась и опускалась. Только пальцы были все еще сжаты в кулак и разгибались с трудом.
Приближался час, когда надо впервые после ранения снова попробовать плыть.
Как пройдет это испытание?
Кочетов знал — от первой встречи с водой зависит очень многое. Неудача подорвет его уверенность и может надолго оттолкнуть от повторных попыток.
Дома рука работала послушно. Леониду иногда казалось, что он уже научил ее трудиться. Правда, он понимал: ограниченные движения на аппаратах — это еще далеко не то, что требуется пловцу. В воде нужен полный, сильный размах, быстрые, точные движения. А главное — ритмичность, согласованность всей работы рук, ног, тела, дыхания.
Но ранение сказалось не только на руке, оно отразилось и на нервной системе. Прежняя автоматичность, согласованность движений исчезла. И на аппаратах восстановить ее невозможно. Надо переходить к тренировке в бассейне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть и рассказы о людях спорта, о том, как спорт воспитывает в человеке мужество, благородство и ответственность.
Трудно следовать велению долга, когда тебе всего тринадцать лет. Тяжело принимать важные решения, сколько бы тебе ни было лет — тринадцать или почти сорок. Герои рассказов Раевского принимают нелегкие решения в положении, требующем напряжения всех душевных сил. Согласитесь ли вы с ними? И как бы в этом случае поступили бы вы?
В этой книге собраны рассказы о самых разных людях: о стойких революционерах, о мужественных солдатах, о замечательных спортсменах и о наших советских ребятах. И все-таки они связаны друг с другом. Потому что у каждого человека бывают в жизни такие минуты, когда подвергаются испытанию его воля, решительность, честность.Как поступит герой рассказа в положении, требующем от него напряжения всех физических и душевных сил? И как бы на его месте поступили вы?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие романа Анатолия Яброва, писателя из Новокузнецка, охватывает период от последних предреволюционных годов до конца 60-х. В центре произведения — образ Евлании Пыжовой, образ сложный, противоречивый. Повествуя о полной драматизма жизни, исследуя психологию героини, автор показывает, как влияет на судьбу этой женщины ее индивидуализм, сколько зла приносит он и ей самой, и окружающим. А. Ябров ярко воссоздает трудовую атмосферу 30-х — 40-х годов — эпохи больших строек, стахановского движения, героизма и самоотверженности работников тыла в период Великой Отечественной.
В книгу Семена Гехта вошли рассказы и повесть «Пароход идет в Яффу и обратно» (1936) — произведения, наиболее ярко представляющие этого писателя одесской школы. Пристальное внимание к происходящему, верность еврейской теме, драматические события жизни самого Гехта нашли отражение в его творчестве.
Марианна Викторовна Яблонская (1938—1980), известная драматическая актриса, была уроженкой Ленинграда. Там, в блокадном городе, прошло ее раннее детство. Там она окончила театральный институт, работала в театрах, написала первые рассказы. Ее проза по тематике — типичная проза сорокалетних, детьми переживших все ужасы войны, голода и послевоенной разрухи. Герои ее рассказов — ее ровесники, товарищи по двору, по школе, по театральной сцене. Ее прозе в большей мере свойствен драматизм, очевидно обусловленный нелегкими вехами биографии, блокадного детства.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.