Только ты - [23]

* * *

– Откуда оно взялось? – спросил Лысенко, осторожно держа листок за самый краешек.

– Нашли утром под дворником дежурной машины. Почти у дверей прокуратуры, – сумрачно сказала Сорокина. – Это уже второе. Да ты не волнуйся, можешь его лапать. Все равно это копия.

– А первое? – спросил Лысенко, внимательно вчитываясь в текст.

– На. Читай и это, если хочешь. Я уже почти наизусть выучила. Волосы дыбом встают…

– Экспертизу делали?

– Уже.

– И что?

– По нулям. На самом письме отпечатков никаких. На конверте – только наши и дежурного, который его нашел. Текст отпечатан на принтере. Бумага обычная, продается везде. Чернила обычные. Короче, зацепок никаких, даже почерка его у нас нет! Да еще, как назло, половина оперсостава в отпусках гуляет. Бархатный сезон! А у нас тут свой… бархатный сезон… открылся! И людей катастрофически не хватает!

– Людей всегда не хватает, Ритуля. Кого могли, из отпусков поотзывали. И Колька Банников завтра из Киева прилетает. У него опыт есть. Будет руководить следственной бригадой.

– Опыт, опыт… Опыт и у нас кой-какой имеется, – пробурчала Сорокина чуть обиженно. – Плохо то, что улик почти нет. Этот гад ничего не оставляет. Да еще и дождь два дня шел. Я надеялась, что он снова проявится…

– Ты что, надеялась, что у нас еще один труп добавится? – перебил Лысенко.

Сорокина тяжело посмотрела в его голубые удивленные глаза и отвернулась.

– Ты думаешь, я такой же монстр, как и этот, что девок душит и письма подбрасывает, да, Игорек? Чего ты так кривишься? Я что, хочу, чтобы он продолжал убивать? Но он же не остановится, ты и сам это прекрасно знаешь! Он будет убивать! И чем больше у нас соберется его следов, тем раньше мы его поймаем. А на мокрой земле он может оставить отпечатки обуви, поскользнуться, упасть, схватиться за что-то руками…

– Рита, судя по этим жутким письмам, он далеко не дурак. Он не пойдет охотиться в дождь. Он не может задушить жертву, когда та идет под зонтиком. Все говорит за то, что он подкрадывается сзади и душит мгновенно. Потому и следов никаких. Кроме того, под зонтиком жертву плохо видно. А он западает на блондинок. Ему нужно волосы их видеть…

– Ладно, я все поняла, можешь не продолжать, – раздраженно бросила Сорокина. – Я тоже далеко не дура! Ты мне лучше скажи, вы списки состоящих на учете в психдиспансерах проверили? Отсеяли контингент, который нас интересует?

– Заканчиваем.

– Еще нужно инспекцию по делам несовершеннолетних прошерстить.

– Рита, ты что, с ума сошла – еще и эти списки пробивать?

– А ты что хотел? Знаешь, как маньяков ловят? Читал? А если сам не в курсе, то хотя бы меня слушай и работай, а не языком мели! На серийного маньяка Бурцева в Каменске-Шахтинском только потому и вышли, что он с шести лет в картотеке несовершеннолетних числился. Да и был-то на него всего один эпизод – девочку-ровесницу в подвале раздел. За это и ухватились. И весь клубок размотали. А если бы на учет не поставили? Может быть, и до сих пор бы дети пропадали!

– Этот взрослых женщин убивает. Рит, а может, нам среди пожарных его поискать? Он же утверждает, что был когда-то Геростратом, Нероном… и тяга к поджигательству имеется…

– Вот это тоже идея… неплохая! Он явно пироман!

– Рита, опомнись, ты что! Я пошутить хотел, а ты сразу – идея! Туда ж кого попало не принимают.

– Это раньше туда кого попало не принимали. А сейчас всего можно ожидать. Кстати, тех, кто увлекается изготовлением чучел, тоже надо проверить. Как они называются, забыла…

– Таксидермисты.

– Точно. Войдите! – заорала Сорокина так, что у Лысенко заложило уши.

– Маргарита Пална, я списки принесла…

– Хорошо. Исполнительная девушка, – добавила Сорокина после того, как за стажером Мариной закрылась дверь. – Так… что мы имеем… – Она бегло пролистала увесистую бумажную пачку. – Ага… десять тысяч сто сорок два человека.

– Это что такое? – настороженно спросил майор.

– Списки тех, кто привлекался за насилие. В последние десять лет.

– Мы что, их всех проверять будем?

– Ну… пока только по нашему городу и области.

– А если он недавно к нам переехал? Или не засветился нигде? Тогда как?

– Значит, в этом списке его нет. Только и всего, – Рита Сорокина покачала головой. Глаза у нее были невеселые.

* * *

– Наташ, можно к тебе сегодня приехать?

– С Тимуром?

– Нет… я одна.

– Случилось чего? – тут же насторожилась подруга.

– Так можно или нет?

– Тебе всегда можно. Ты сейчас где? На работе? На курсах? Закончила уже? Тогда жди, я прямо счас Антошку попрошу за тобой заскочить. Он как раз недалеко от тебя обретается, в городе. Заодно пусть тебя и прихватит, чтобы ты пешком через лес не ломилась. Давай, собирай вещички, он звякнет, как подъедет.

Катя задумчиво посмотрела на нагревшийся у уха телефон. Какие там вещички – она давно все собрала, только медлила уходить. По большому счету идти ей было некуда. Дома было пусто, неуютно и холодно. Холодно не от затянувшегося дождя, а от того, что она, похоже, снова осталась одна… Она оглядела кабинет, куда по привычке забежала с этих самых курсов, на которые ее неизвестно зачем отправили прямо посреди охоты на этого маньяка. И теперь ей приходилось разрываться между лекциями и работой, от которой ее то ли случайно забыли освободить приказом, то ли так положено было – Катя не знала. Возможно – оно и к лучшему: быть занятой весь день с утра до вечера и ни о чем не думать…