Только твоя - [16]

Церемония происходила в католическом храме, так решили Джакомо и родители Гвидо еще десять лет назад.

Молодые обменялись освященными обручальными кольцами, на их головы торжественно водрузили короны, потом они сделали по глотку вина из одного кубка. К концу церемонии Корделия почувствовала себя настоящей невестой, и это открытие ее смутило.

На пороге церкви супругов встретило яркое весеннее солнце и вспышки фотокамер. Корделия широко улыбнулась и проникновенно сказала Гвидо:

— Я и не ожидала, что это такой трогательный обряд!

— Хорошо организованная свадебная церемония в наши дни — вопрос престижа, — сухо ответил Гвидо, — а также отличный повод продемонстрировать верность традициям перед партнерами из числа соотечественников.

При этих словах сентиментальное настроение тут же покинуло девушку. Он ясно давал понять, что речь идет всего лишь о коммерческой сделке.

— Но это не помешает мне сегодня насладиться первой брачной ночью, — вкрадчиво добавил Гвидо.

Щеки Корделии вспыхнули, и она устремила на него яростный взгляд синих глаз.

— И не рассчитывай на это! — шепотом воскликнула она.

Усаживаясь в лимузин, он окинул ее томным довольным взглядом.

— Я тебя предупредила, — сказала Корделия и, отвернувшись, уставилась в окно.

Гвидо накрыл ладонью ее руку, но она отдернула ее. Тогда он взял ее за талию и без особых усилий усадил к себе на колени.

— Ты что-то сказала?

— Отстань! — Она чуть не задохнулась от возмущения.

— Только когда сочту нужным, — спокойно отозвался он, а потом двумя пальцами взял ее за подбородок и притянул так близко к своему лицу, что его горящие колдовским светом янтарные глаза словно заглянули ей в душу. — Какая у тебя нежная кожа...

Сердце Корделии билось как сумасшедшее, пульс зашкаливало.

— Мы едем на праздничный ужин? — спросила она.

— Спасибо, что напомнила.

Крепко удерживая ее за талию, Гвидо потянулся к внутреннему переговорному устройству, нажал кнопку и что-то сказал шоферу по-итальянски, а затем снова сосредоточил все внимание на Корделии.

— Пожалуйста, отпусти меня, — пробормотала она кисло.

— Напрасно ты взяла такой тон, — осуждающе заметил Гвидо. — Он мне не нравится.

— Полагаешь, я стану приспосабливаться к тебе? — резко спросила Корделия.

Он с трудом оторвал взгляд от ее пышной груди в обрамлении кружев и посмотрел в раскрасневшееся сердитое лицо.

— Я обучу тебя этому. Бесплатно. В конце концов, мне предстоит наслаждаться результатами. Иначе к чему все это? — неторопливо растягивая слова, проговорил он.

Его дыхание щекотало ей щеку, а от звука низкого бархатного голоса, казалось, вибрировал каждый нерв.

Вдруг послышался легкий шорох.

— Что это было? — прошептала девушка, чувствуя, что теряет контроль над своим телом, которое уже готово сдаться на милость победителя.

— Создаю для нас интимную обстановку. — Гвидо взял в ладони ее лицо и провел большим пальцем по ее нижней губе. — А у тебя очень аппетитный ротик...

Беспомощно глядя в его золотистые глаза, Корделия почувствовала, как зарождается внизу живота сладкая тяжесть, и испуганно сжала бедра, надеясь справиться с этим ощущением.

Она невольно вспомнила непередаваемый вкус его поцелуя и задрожала в предвкушении, потянувшись к его голове и скользнув пальцами в густые черные кудри. Гвидо тронул кончиком языка ее нижнюю губу, и Корделия откинула голову, подставляя его губам горло. Хриплый стон наслаждения вырвался у нее, когда он припал ртом к пульсирующей точке над ключицей. Желание нарастало в ней все сильнее, и, когда его длинные пальцы легли на тонкую ткань лифа, трогая набухший сосок, она тихо вскрикнула.

Гвидо убрал ладонь и откинулся на спинку сиденья.

— Я вижу, ты действительно быстро заводишься в машине... — лениво процедил он. — Так было и в тот раз?

Услышав этот недвусмысленный намек, Корделия резко отстранилась, и ее горевшие страстью глаза потухли. Гвидо молча изучал лицо девушки.

— Когда мне бросают вызов, я становлюсь опасен, учти это, — после долгой паузы произнес он.

Она сползла с его колен и отодвинулась в дальний угол салона. Ее тело сотрясала крупная дрожь, над верхней губой выступили капельки пота.

Власть, которую имел над ней Гвидо, пугала девушку, так же как предательская податливость, с которой ее тело реагировало на его прикосновения.

Надо смотреть правде в глаза, сказала себе она. Тот факт, что я не сделала попытки остановить его, можно было рассматривать как поощрение. Ее охватило чувство стыда.

Напряженную паузу нарушил грубоватый смех Гвидо.

— Не обижайся, — сказал он. — Просто я не хочу выполнять условия нашей сделки на заднем сиденье лимузина.

Подняв шторки на стеклянной перегородке, он снова переговорил с шофером.

Зная, что теперь в любой момент имеет право заняться со мной любовью, он просто развлекается, поняла Корделия и содрогнулась. “Нашей сделки”, сказал Гвидо, не “нашего союза”. Тогда это можно назвать не любовью, а только сексом, с горечью признала она.

Греховная тяга к Гвидо Доминциани лишала ее воли и заставляла забыть о чувстве собственного достоинства. А он без зазрения совести пользовался этой слабостью, дабы продемонстрировать, что все ее слова — лишь пустой звук.