Только с тобой - [2]

Очнувшись в следующий раз, он сделал глубокий вдох и тут же хрипло застонал, когда острая боль, заворочавшись в груди, словно дикий зверь в берлоге, вцепилась в него своими когтями. Приоткрыв глаза, он поморгал. В комнате стоял полумрак. Женщины у окна уже не было.

Келси…

Вот и все! Так просто. И однако какое-то смутное чувство подсказывало ему, что он вряд смог бы вспомнить ее имя, если бы она по-прежнему стояла здесь, уткнувшись лбом в оконное стекло.

“Она — моя жена”.

Одна его рука, левая, казалась ему странно тяжелой. Пошевелив пальцами, он обнаружил, что она в гипсе. Кожа на лице натянулась и горела, а когда он попробовал подвигать бровями, лицо обожгло, словно огнем. Почему-то ему казалось, что двигать ногами нечего и пытаться. Внезапный страх вдруг кольнул его в сердце… и тут же исчез, когда он обнаружил, что при некотором усилии может пошевелить большими пальцами на ногах. Стало быть, по крайней мере его не парализовало. Во всяком случае, ему так казалось.

Мужчина смутно припомнил, как зашедший в палату врач внимательно осмотрел его. Правда, к тому времени он успел уже погрузиться в призрачный мир сновидений, балансируя на грани сознания и спеша уплыть туда, где ему казалось намного безопаснее. Келси была где-то совсем близко — до него доносился ее голос. Однако звучал он при этом как-то на удивление тускло, и почему-то от этого у него возникло странное чувство, будто он упустил что-то очень важное.

Сейчас он чувствовал себя… более живым, что ли? Однако и боль, поселившаяся в теле, тоже как будто встрепенулась и с новой силой принялась терзать его. Осторожно — очень осторожно! — он повернул на подушке голову и посмотрел в окно. Огни большого города. Сполохи рекламы. Монотонный звук дождя, уныло барабанившего по стеклу.

“Меня зовут Джарред Брайант”.

Открыв рот, он попробовал произнести эти слова вслух, но губы пересохли и потрескались. Язык казался чужим, он лежал во рту, словно кусок сырой говядины, и даже не шелохнулся. Мужчина содрогнулся от ужаса, пронизавшего его с головы до ног. Неужели он навсегда останется немым?

Он попробовал снова, и на этот раз из горла вырвался звук, больше походивший на хриплое карканье. Так, уже лучше, удовлетворенно подумал он. Выходит, тело не отказывается повиноваться, хотя любая попытка вернуть его к жизни по-прежнему стоит ему огромного труда.

Это усилие обошлось ему дорого. Мужчина чувствовал, как все тело налилось свинцовой усталостью. Веки снова отяжелели, и это было ужасно. Он попытался бороться — что-то подсказывало ему, что не следует спать. “Я должен оставаться начеку”, — вдруг подумал он.

“Начеку… но для чего? ” — тут же пронеслось в голове. Только сейчас он сообразил, что эта мысль появилась откуда-то из глубин его дремлющего сознания. Но, толкнувшись несколько раз, она будто угасла, и Джарред Брайант вновь провалился в глубокий, тяжелый сон.

Когда он пришел в себя в третий раз, ему вдруг показалось, что он медленно всплывает на поверхность из самой глубины темного, узкого колодца. Он отчаянно барахтался и отталкивался от стен, душивших его со всех сторон, изо всех сил пробиваясь наверх, к свету. Потом вдруг как будто что-то подалось, и он всплыл на поверхность. И снова увидел ее. Свою жену. Келси Беннет Брайант. Стоя в изножье его постели, она смотрела на него, и было заметно, что в душе ее борются самые разные чувства. Что-то подсказывало Брайанту, что именно эти непонятные ему чувства напрямую связаны с событиями, о которых он ничего не знал и которые как раз и привели ее сюда.

Он кашлянул. Услышав этот звук, женщина вздрогнула и замерла, губы ее удивленно приоткрылись, янтарные глаза стали огромными. В это утро на ней была белоснежная блузка с черной юбкой и черный пиджак. Она была одета так, словно торопилась на совещание акционеров или на похороны. Джарреду с трудом верилось в то, что эта очаровательная незнакомка могла быть его женой. По причинам, в которые ему не хотелось вдаваться, он чувствовал, что не стоит ее.

— Привет, — удалось ему наконец выдавить из себя. При этом он невольно отметил, что голос его царапает слух, словно наждачная бумага.

Какая-то тень вдруг пробежала по ее лицу. И Джарред сжался, мгновенно вспомнив, что в той, прошлой жизни она не слишком была привязана к нему. Да что там! Сказать по правде, то, что она испытывала к нему, было какой-то причудливой смесью отвращения и ненависти.

— Тебе нельзя много говорить. Но я рада, что ты пришел в себя, — торопливо пробормотала она. — Только не нужно слишком напрягаться — тебе это вредно. Доктор Алистер подробно рассказал мне о твоем состоянии. И объяснил, что нужно делать, чтобы поскорее поправиться. Главное сейчас для тебя — это отдых.

— Что случилось? — с трудом прохрипел он.

Растерявшись, она со свистом втянула в себя воздух. Джарред ждал, надеясь, что сейчас услышит хоть какое-то объяснение, но она не хотела — или не могла — просветить его на этот счет. Вместо этого она снова отошла к окну и остановилась там, и Джарреду пришлось повернуть голову, чтобы не выпустить ее из виду. И дома, и небо за окном — все было одинаково серым.