Только правда (Некрасов) - [21]
Жорж. Что ж, об этом можно подумать.
Бунуми. Дорогой друг, вы скажете нам несколько слов?
Жорж. Охотно. (Громко.) Милостивые государи, милостивые государыни! Цивилизации приходят и уходят. Европа теперь — фатальное понятие. Греческий миф в опасности. Спасем греческий миф!
Все. Умрем за греческий миф! Умрем!
Аплодисменты.
Бунуми (подводит Пердриера к Жоржу). Вот ваш горячий поклонник.
Жорж. Очень приятно. В таком случае и вы мне нравитесь. Можно узнать, с кем имею честь?..
Пердриер. Я вам обязан на всю жизнь. Вы мне так помогли, так помогли!..
Жорж (крайне удивлен). А, собственно говоря, в чем?
Пердриер. Вы помогли мне снять мою кандидатуру.
Жорж. Ах, значит, вы Пердриер?
Пердриер хочет поцеловать руку Жоржа. Жорж его обнимает.
Бунуми. Фотографы, скорей!
Вспышки ламп фотографов.
(Становится перед ними.) Теперь группа: мы втроем.
Жюль (хочет сняться). Разрешите?
Жорж. Нет.
Жюль (тихо). Ты на меня сердишься?
Жорж (отводит Жюля на авансцену). Я хочу, чтобы ты сейчас же восстановил на работе всех, кого ты уволил.
Жюль. Это тебя не касается, это дело газеты!
Жорж. Дела газеты — мои дела.
Жюль. Ты сошел с ума! Кто редактор?
Жорж. Ты. Но, если ты будешь так себя вести, тебя рассчитают. Я потребую у членов правления, чтобы тебя выгнали.
Жюль. Тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь свое значение?
Жорж. Преуменьшаю. Кто удвоил тираж твоей газетёнки?
Жюль. А кто тебе создал славу?
Жорж. Без меня тебя давно бы выгнали.
Жюль. Без меня ты бы валялся под мостом.
Жорж. С тобой или без тебя, я герой западного мира. А ты... знаешь, кто ты? Жалкий писака. Тебе повезло, что ты напал на великого человека!
Жюль. На великого человека?.. В общем, да. Ты великий человек.
Жорж (удивленно). Значит, ты это признаешь?
Жюль. Пожалуйста! На меня великие люди не производят никакого впечатления. Я их сам изготовляю. Пока «писака» пишет о них, они существуют. Перестанет писать — и нет больше великого человека.
Жорж. Но...
Жюль. Знаешь, сколько в Париже было великих людей в пятидесятом году? Четыреста восемьдесят семь! Четыреста девяносто девять в пятьдесят первом. А в этом году их будет по меньшей мере шестьсот Спрос растет. Не знаю прямо, откуда их достать. Великий человек!.. У нас сегодня пятнадцатое мая, а ты уже двести семьдесят восьмой «великий человек» в этом году.
Жорж. Слушай, Жюль...
Жюль. А что касается твоих протеже, их уволило правление. Можешь поговорить с Нерсья. Его выбрали председателем вместо Барана.
Жорж (подходит к Нерсья и берет его под руку). Дорогой господин Нерсья...
Нерсья. Дорогой господин Некрасов...
Жорж. Могу я вас попросить об одной услуге?
Нерсья. Для вас у меня нет отказа.
Жорж. Вы помните госпожу Кастанье?
Нерсья. Нет.
Жорж. Машинистку, которую вы уволили.
Нерсья. А-а! Конечно, помню. Она коммунистка.
Жорж. Она вдова.
Hepсья. Я вам говорю, что она коммунистка.
Жорж. У нее больная дочь.
Нерсья. Она коммунистка.
Жорж. Но что ей теперь делать? Броситься с дочкой в реку?
Нерсья. Двумя коммунистками будет меньше... Я пошутил. Я не хочу их смерти. Но я не вполне понимаю, о чем вы меня просите.
Жорж. Я хочу, чтобы вы ее восстановили на работе.
Нерсья. Но, дорогой господин Некрасов, это зависит не от меня одного. Я передам вашу просьбу правлению. Это все?
Жорж (он в бешенстве, но сдерживается.) Нет. (Вынимает из кармана номер «Суар-а-Пари»). Что здесь написано?
Нерсья (читает). «Некрасов заявил, что он хорошо знает журналистов Дюваля и Мэтра». Это ведь ваши слова?
Жорж. Нет!
Нерсья. Вы это не говорили?
Жорж. Нет!
Нерсья. Гм... (Жюлю, строго.) Дорогой Палотен, вы меня удивляете! Вы забыли принцип нашей газеты: «Правда, только правда».
Жюль (подозвав проходившего Перигора). Перигор, посмотри, здесь приписывают Некрасову вещи, которых он не говорил.
Перигор (читает заметку). А-а, это, должно быть, сочинил Тавернье.
Жюль. Тавернье? Нехорошо! Перигор, принцип нашей газеты: «Правда, только правда». Придется его уволить.
Жорж. Нет!
Жюль. Мы сейчас же его уволим.
Жорж. Вы достаточно наувольняли и без него.
Жюль. В таком случае ограничимся хорошим нагоняем. Скажи Тавернье, что он остался только потому, что за него заступился Некрасов.
Жорж. Так будет лучше. (Пауза.) Что касается меня, то я удовлетворюсь простым опровержением.
Жюль. Опровержением?
Нерсья. Опровержением?
Пeригор. Опровержением?
Переглядываются.
Жюль. Послушай, Некрасов, это было бы большой глупостью!
Пeригор. Читатели ничего бы не поняли...
Нерсья. Где вы видели, чтобы газета опровергала самое себя?
Жюль. Мы только привлечем внимание читателей к этой коротенькой заметке.
Пeригор. Никто ее не прочитал, я убежден!
Жюль (Нерсья). Скажите, дорогой председатель, вы обратили внимание на эту заметку?
Нерсья. Нет. А я ведь читаю газету от первой строки до последней.
Жюль. Такая игра завела бы нас слишком далеко. В каждом номере придется опровергать то, что было напечатано накануне...
Жорж. Что же вы собираетесь делать?
Жюль. Больше об этом ни слова.
Нерсья. Инцидент можно считать исчерпанным.
Жорж. Нет. Я требую, чтобы вы напечатали опровержение!
Нерсья. Вы требуете?
Жорж. Да! Я оказал вам достаточно услуг.
Нерсья. Мы вам за них заплатили.
Жорж. Моя слава...
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.