Только один год. Лишь одна ночь (сборник) - [87]

Кейт – театральный режиссер, которого Уиллем встретил в Мексике, когда искал Эллисон.

Дэвид – ее жених, его Уиллем никогда не видел. Он рассыпается в комплиментах, как замечательно и как смело Уиллем воплотил образ Орландо, показав его уязвимость.

Рен – подруга Эллисон. Они познакомились в Париже и снова столкнулись в Амстердаме.

– Без Рен у меня ничего бы не вышло, – говорит Эллисон Уиллему. – Я собиралась уже сдаться, но она заставила меня пойти в больницу, где тебя лечили.

Уиллем благодарит девушку.

Рен смущенно принимает благодарности.

Уилл слушает все эти внезапные откровения и по-прежнему не понимает ничего. Как и Макс.

– Все это слишком запутанно. Может кто-нибудь нарисовать диаграмму? – спрашивает она.

– Мысль неплохая, – соглашается Уилл.

– Шучу, – пожимает плечами Макс. – Чего мне сейчас действительно недостает – так это выпивки.

Вольфганг уже договорился и зарезервировал для всей честной компании столик в одном из кафе неподалеку, в квартале Красных фонарей. Оно находится на улице Кловенирсбургвал, недалеко от книжного магазина, где Уиллем купил экземпляр «Двенадцатой ночи» и где продавец рассказал ему о прослушиваниях в «Как вам это понравится» в театре рядом.

Пока друзья добираются до кафе, проходит около часа, ведь в конечном итоге они решают все вместе идти пешком, а не ехать на такси, в трамвае или на велосипеде. Никто не хочет расставаться. Шекспировская пьеса будто открыла для всех путь в сказочный мир, и теперь вечер становится по-настоящему волшебным.

За столом уже ждут Вольфганг и Уинстон. На столе красуется кувшин свежего пива.

Друзья садятся. Эллисон делает снимок и отправляет его Ди с сообщением: «Жаль, что ты не с нами».

Она собирается было отложить телефон, но потом решает отправить фото еще и своей маме. «Лучший день в моей жизни», пишет она. И колеблется, прежде чем отправить. Эллисон не совсем уверена, понравится ли ее родительнице фото из бара. Но она полагает, ее мать будет рада, что Эллисон счастлива. Подумав об этом, она отправляет снимок.

Вольфганг заказал много еды – пиццу, пасту, салаты. Официанты начинают приносить блюда и еще бутылки пива.

Уиллем за весь день почти ничего не ел и жутко проголодался. Но Эллисон рядом с ним, вплотную – компания умещается за столиком еле-еле. Девушка снимает сандалии и проводит своей голой ногой по его ноге.

Теперь еда резко перестает интересовать Уиллема.

Все болтают. Каждый хочет рассказать свою часть истории, но все друг друга перебивают, и повествование все больше запутывается, по мере того как увеличивается количество выпитого алкоголя.

Эллисон и Уиллем откидываются на спинки стульев и слушают.

– Мы были даже незнакомы, но я знала, что мне нужно пойти с ней по больницам, – говорит Рен.

– Как только Уиллем вернулся, я сразу поняла, что что-то не так, – прерывает ее Лин.

– Эй, я тоже, – говорит Брудж.

– Нет, не понял, – заверяет Хенк.

– Понял. Просто не подумал, что это связано с девчонкой.

– Я знала, что что-то не так, потому что Вилли не захотел трахнуть Марину, – вмешивается Макс. Она смотрит на Эллисон: – Прости, но ты видела Марину? Розалинду?

Та качает головой.

– Может быть, я необъективна, потому что лично я не прочь ее завалить, – продолжает Макс.

Все смеются.

– Не волнуйся, – говорит Кейт, обращаясь к Эллисон. – Когда он не смог найти тебя в Мексике, на него смотреть было больно.

– После отравления он выглядел еще хуже, – замечает Брудж.

– Ты что, отравился? – спрашивает Кейт. Уиллем кивает.

– Несвежее мясо? Так и знала!

– Как только ты меня высадила, мне сразу и поплохело, – жалуется Уиллем.

– Почему ты мне не позвонил? – сокрушается Кейт.

– Я позвонил маме, в Индию, и именно поэтому я туда и полетел, так что в данном случае отравление сыграло мне на пользу.

Болезнь приводит к исцелению. И снова извечный антагонизм.

– По крайней мере, в конце концов оказалось, что это было к лучшему, потому что та поездка в Мексику была просто катастрофой, – говорит Брудж. – На той новогодней вечеринке ты выглядел таким разбитым, Вилли.

– Вовсе нет!

– Еще как. Вокруг тебя девушки обвивались, а тебе было наплевать. К тому же потом у тебя и вовсе ботинки сперли. – Брудж оглядывает присутствующих. – Там была куча обуви!

Волосы на затылке Эллисон встают дыбом.

– Что, прости? – переспрашивает она.

– Мы пошли на пляж, там, в Мексике. В сам Новый год, – рассказывает Брудж.

– С кучей обуви? – интересуется Эллисон.

– Да, – пожимает плечами Брудж.

– И там играла испанская регги-группа? «Tabula rasa»? – спрашивает Эллисон.

В кафе шумно, но на мгновение наступает тишина, потому что Эллисон и Уиллем смотрят друг на друга и снова ощущают нечто, что они уже однажды поняли.

– Ты был там, – шепчет Эллисон.

– И ты тоже, – говорит Уиллем.

– Вы оба были на одной вечеринке, – ошарашенно произносит Брудж. Он качает головой. – Я отказываюсь даже считать, насколько малы были шансы, что вы вот так можете встретиться. Уму непостижимо.

Эллисон мечтала о нем в ту ночь. Но решила, что выдает желаемое за действительное. Бредит, выдумывает.

И Уиллем тоже мечтал о ней. Тогда, купаясь в море, он знал, что она близко, но и предположить не мог, насколько.