Только обгон: (По мотивам мемуаров йийита Гэя) - [20]

Тэй утверждал, что им с доктором не удалось оживить кладовщика… Возможно, они и не очень старались, предпочли обойтись без безумца, строящего козни.

— Обидно! — сказал я, закончив чтение — Даже совестно перед феями. Мы, йийиты, показали себя не с лучшей стороны, продемонстрировали такого редкостного дурака.

Рэй прищурил глаза, выражая сомнение:

— Дурак, но такой ли редкостный? Не надо витать в облаках, Гэй. Три четверти, если не девять десятых, даже девяносто девять процентов мужчин, уроженцев Йийит, наевшись до отвала, будут от скуки спорить и ссориться.

— Потому что у них нет других запросов. Джэй и ему подобные не допускали их к культуре.

— Потому ли, по-другому ли, но запросов нет. Сначала надо поднять культурный уровень. Может быть, пойти на то, чтобы допускать в пещеру с разбором, только воспитанных, культурных, выдержанных.

— И кто будет экзаменовать, устанавливать должный уровень воспитанности?

— Хотя бы мы, Гэй, по праву первооткрывателей заслужившие этот пост риском, напряжением, выстрадавшие его, — не боюсь сказать откровенно. Мы даже обязаны сделать это, чтобы не опозорить лицо нашей планеты. Если не ввести ограничений, мы превратим фей в прислужниц грязного трактира: “Ещё полпорции, девушка, и проворнее!”

Тут я взял Рэя за плечи и сказал ему в лицо, довольно грубо:

— А это не твоё свинячье дело, Рэй, разбираться в морали, воспитании и престиже. Ты не владелец ракеты, зять и второе издание Джэя. Ты только служащий в обществе “Справедливость”, капитан корабля, принадлежащего пайщикам, всем жителям планеты. Маршрут определяешь ты, а не порт назначения; средства, а не цель. Цель тебе указана перед стартом: обогнать Джэя, войти в пещеру раньше его, овладеть тайной пещеры в интересах всех граждан поголовно. Овладеть любыми средствами — об этом и думай. А как навести порядок в пещере, позаботятся владельцы, те, кто снарядил ракету, те, кто кровь проливал, чтобы она стартовала.

— Если любыми средствами, значит, и путём соглашения, — сказал Рэй, высвобождая плечи.

И вышел, оставив последнее слово за собой.

Он сказал последнее слово, я сказал резкую истину — всё равно разошлись мы неубежденные. Каждый подбирал доводы для следующих споров. Назревал взрыв… И взрыв произошёл из-за цифр, даже не очень разительных. Решался вопрос все о той же перегрузке.

Опять вынужден я приводить цифры. Без примитивной арифметики непонятна суть спора. Кто забыл арифметику, пропускайте!

Итак, наша скорость в то время дошла до 0,75 с. Согласно теории относительности, эта скорость сама по себе создавала полуторную массу и давала полуторную перегрузку при нормальном ускорении — 1 g. В дальнейшем, согласно той же теории относительности, масса должна была расти все быстрее, и все труднее было бы догонять “Паломник” за счёт ускорения. Поэтому я предложил не терять времени, закончить наши санаторные вакации, дать 2 g(тройная перегрузка при полуторной массе), и немедленно, пока масса не возросла. Позже будет труднее.

Соображения были неоспоримы, но…

— Довольно мы мучили себя, 1,5 gдостаточно, — возразил Сэй-молодожён.

А капитан сказал вот что:

— Ребята, у меня противоположное предложение, точнее сказать, личная просьба. Об интимном говорить не принято, но мы все свои здесь, одна семья. Дело в том, что Джэтта ждёт ребёнка. И ребёнку, сами понимаете, нужны нормальные условия для развития: при полуторной массе, ускорение — 0,66 g. Именно такой режим соблюдался на “Паломнике”: при повышенной массе пониженное ускорение, в результате обычный вес, привычный и неизменный. Но если соблюдать его, за счёт чего же мы будем обгонять?

— За счёт чего обгонять будем? — спросил я. И добавил, что всё равно при полуторной массе нормальных условий для развития ребёнка быть не может, разумнее всего уложить Джэтту в саркофаг.

Но был встречен бурными нападками всех женщин. Джэтта обозвала меня бесполым чудовищем, Сэтта — живой машиной, Гэтта — всего лишь ходячим сухарём. Но так как догонять нам всё-таки надо было, остановились на скромном ускорении — 0,9 g(перегрузка — 1,35), какой-то видимости обгона. Так настроили двигатель и легли спать.

Что-то хорошо мне спалось в ту ночь, несмотря на нервозные споры, оскорбления и ревность. Проснулся я бодрый, освежённый. Когда сознание прояснилось, подумал: “Какими же мы стали чувствительными — живые весы. Перегрузка 1,5 тяжеловата, а 1,35 ощущается как заметное облегчение”.

И глянул на приборы. И увидел 0,7. Ускорение — 0,7, перегрузка — 1,05!

А тогда… тогда я нажал кнопку “Тревога”.

Через несколько минут мои друзья сбежались в рубку, на ходу протирая глаза и застёгивая комбинезоны.

— В чем дело! Где авария? Кто дал сигнал “Тревога”?

— Ребята, хаффат! — сказал я с деланным пафосом. — Измена на “Справедливости”! Пока мы спали, кто-то снизил скорость.

Рэй сказал, зевая:

— Нас тошнит от твоих фокусов, Гэй. Скорость убавил я, потому что Джэтта не могла заснуть. Не будить же вас всех, устраивать общее собрание ночью из-за такого пустяка. На то я и капитан, я отвечаю за здоровье каждого.

— В таком случае, — сказал я, — предлагаю выбрать другого капитана. Другого! Который будет отвечать за победу, а не за здоровье.