Только не я - [46]

Весь день потратил на то, чтобы «удобрить почву» вокруг отца. Не думал, что будет такой проблемой оставить меня на выходные в интернате.

– Причина, – в конце концов спросил он.

Ну, как ему рассказать, по какой причине я хочу остаться в интернате на все каникулы? Млять, неужели нужно настолько корчить из себя тупого, чтобы не понять, отчего это я разбрасываюсь каникулами на пляже Майями и еду в этот затрахавший меня уже в доску интернат?

– Догадайся, – скрещиваю руки на груди и облокачиваюсь о дверной косяк.

Отец смотрит внимательно на меня, потом отворачивается и молча продолжает готовить обед. Молчание напрягает, но я стою, не двигаясь с места, мне нужно дождаться от него ответа и тогда со спокойной совестью уже собираться. Ругаться перед новогодними праздниками совершенно не хочется, да и лучше будет, если это обоюдное согласие, нежели придется выслушивать в свой адрес кучу нелестных слов как о своем характере, так и о себе в целом.

– А как же Василиса? Вы всегда проводили праздники вместе.

Ухмыляюсь. Нашел, чем аргументировать.

– Ну, все когда-то меняется, – отвечаю ему, и отец кидает через плечо быстрый взгляд.

– Кто она?

Наконец-то дошли до самого интересного.

– Не важно, пап, я просто хочу остаться на праздники в интернате, можно?

Подробности ему пока не стоит знать, потому что я сам еще ничего не знаю, потому что сам в растерянности от того, что творится внутри. Я просто очень хочу увидеть Снежинку, хочу поговорить, пообщаться, и то, что она не берет трубку и совсем не отвечает на мои попытки хоть как-то связаться с ней, сводит меня с ума. Хорошо хоть пацаны там есть, а так бы уже давно сбежал из дома.

Смотрю на отца. Конечно, мне срать на его мнение и на его разрешение, но ругаться с ним сейчас крайне невыгодно для меня. Прекрасно осознаю, что портить свою жизнь я точно не хочу, связываясь со всякой шушерой на улице, а для того, чтобы добиться чего-то стоящего, первые несколько лет его поддержка мне точно будет необходима. Поэтому приходится и терпеть эту суку Эвелину, и ждать его разрешения.

– Я просто хочу, чтобы ты отдавал отчет своим действиям, сын, – он поворачивается ко мне. – Я же вижу, что Василиса имеет на тебя виды и возможно ждет в будущем чего-то большего, нежели «братское» отношение с твоей стороны. Да и ты, как я понимаю, все эти годы неровно к ней дышал, поэтому мне и странно, что все у вас быстро закончилось, – он тоже скрещивает руки на груди.

– Надышался уже, – запускаю пятерню в челку и зачесываю волосы назад, – это было давно и не правда.

Хотелось еще добавить, что это дура вытворяет черт знает, что, и приходится за ней разгребать, а я не хочу на это подписываться и подчищать все это дерьмо за ней по жизни. Девочка выросла, вот пусть сама и разбирается со своими тараканами, я не хочу присутствовать при этом.

– Ну, ясно, только ты подумай еще раз, прежде чем поступишь, так как собрался.

– Я уже давно обо всем подумал, пап, – внешне не проявляю никаких эмоций, хотя внутри меня распирает от ощущения радости, что все так гладко сложилось. – Только я сегодня туда поеду.

– Если это окончательно принятое тобой решение, и я не смогу на него никак повлиять, то собирайся, я тебя отвезу.

Я отлепился от косяка и, не сказав ни слова, ушел в комнату.

***

Вот что за человек, зачем меня столько времени дома держал? Наказание? Что за наказание, не маленький ведь уже. Ну, да и пусть, так даже лучше вышло, зато теперь я понял, чего хочу, и никакой Дима мне не помешает добиться свой цели. Достаю телефон из кармана джинсов, снимаю блокировку и ищу номер Леника, но не успеваю нажать на вызов, потому что вижу на экране всплывшую фотку Василисы. Нажимаю на блокировку, чтоб отключить звук. Зараза. Еще ее мне не хватало. Бросаю телефон на кровать и продолжаю упаковывать вещи. Через пару минут звонок повторяется, я снова отключаю звук. Что ей неймется? Неужели с мамашей скучно отдыхать? Она только вчера улетела с Эвелиной на острова и вот уже сегодня начала названивать. Опять заиграла мелодия звонка. Твою мать. Нажимаю зеленую трубку.

– Какой ты долгий, Волков, – слышу насмешливый голос в динамике, и тут же хочется ей нагрубить.

– Че хотела, Вась? – решаю перейти сразу к делу.

– Да еще и грубый, – она игнорит мой вопрос. – А где «привет, сестренка, я по тебе соскучился?»

– Вась, вот вообще не хочу с тобой разговаривать. И я не соскучился, если что, так что давай говори, что хотела, мне некогда.

– О, а вот это уже интересненько, – протягивает она, а я понимаю, что спалил всю контору. – Куда мой любимый братик собрался?

– Не твоего ума дело, сестренка, – сарказм звучит в моем голосе так же, как и в ее.

– Я даже боюсь предположить, Волков, – она хмыкает. – Я думала, ты приедешь, и мы тут оттянемся по полной, а ты решил свалить в интернат к этой белобрысой, пока меня нет? – зло выплевывает последние слова.

– Я повторяю, Вась, это не твоего ума дело, и давай на этом закончим.

Тишина в трубке, и я хотел задать ей повторный вопрос, но тут же послышались короткие гудки.

– Блять, – бросаю телефон на кровать и с размаху сажусь туда же.

Почему не возразил? Почему не придумал какой-нибудь другой вариант?