Только не Айви Покет! - [2]
— Успокойтесь, дорогуша, — попыталась образумить её я. — Не так уж страшно, что у вас всё течет мимо рта. Уверена, у вашей матушки была та же беда, и у вашего папаши тоже.
Водянисто-зелёные глаза графини Карбункул сверкнули от ярости, но я сумела разглядеть за напускным гневом подлинную душевную боль. Моя хозяйка отчаянно нуждалась в помощи.
— Минуточку внимания! — обратилась я к собравшимся, приобняв старушку за плечи, чтобы поддержать и утешить её. — У графини Карбункул, как у многих потомственных аристократов, дряблая нижняя губа и практически нет подбородка. По этой причине ей весьма нелегко есть суп, равно как и нам со стороны нелегко смотреть на то, как она это делает.
Графиня ахнула. Скрипнула зубами. Раздула ноздри, как бешеный бык. И зарычала на меня. Определённо, это не сулило ничего хорошего.
— У меня было множество горничных, Айви Покет, — процедила она, — но никогда ещё мне не хотелось засунуть кого-то из них в жерло пушки, нацеленной в сторону океана, и поджечь фитиль. Иными словами, я ненавижу тебя всей душой!
Бедняжка окончательно лишилась рассудка. Надо было срочно что-то предпринять. К счастью, у меня все задатки прирождённого целителя. С быстротой молнии я схватила графиню за загривок и окунула лицом в чашу с ледяным пуншем. Ведь как ещё я могла охладить её охваченный лихорадкой мозг?
Вынырнув из пунша, моя хозяйка закричала по-ослиному и разрыдалась. Я рассудила, что ей полегчало. Не желая выставлять графиню посмешищем, я накинула ей на голову салфетку и стала бережно промокать лицо. За это она вознаградила меня долгим перечнем нелицеприятных выражений, а потом слёзно попросила румынскую принцессу одолжить ей мушкет, дабы застрелить меня.
Весь зал тут же разразился жестоким смехом. И правда, вышло очень неловко. Положение спасла сама графиня Карбункул, сочтя, что настало время с диким воплем покинуть собрание. Тем самым она дала мне возможность с достоинством удалиться, почти сразу последовав за своей госпожой.
Дверь номера графини оказалась заперта. Разумеется, я стучалась. Пыталась докричаться. Довольно-таки громко колотила в дверь кулаком. Но всё напрасно. Той ночью я спала в коридоре. Там оказалось достаточно удобно. Так удобно, что проснулась я, когда уже давно рассвело. Но что гораздо хуже — оказалось, что графиня чуть свет покинула гостиницу. Номер был пуст. Осталась лишь записка на кровати.
Я забрала из шкафа свой саквояж и присела у окна, чтобы подумать. Положение моё было непростое. Выбор — невелик. Всего фунт за душой. Ни работы. Ни билета, чтобы вернуться в Англию. Никаких перспектив.
В тяжёлых обстоятельствах я никогда не теряюсь — ведь у меня все задатки прирождённого премьер-министра военных лет. Отбросив тревоги и затеплив в сердце робкий огонёк надежды, я подхватила саквояж и спустилась в главный холл. Париж, без сомнения, предложит мне целый веер потрясающих возможностей и дивных приключений. Стоит только ступить на его улицы — и мне немедленно выпадет шанс обрести счастье. Или я закончу свои дни голодной, бездомной и одинокой нищенкой. Что было бы чрезвычайно неуютно. Но, с другой стороны — восхитительно драматично!
В холле бурлила жизнь. Люди входили, выходили и сновали вокруг. Я приостановилась, чтобы впитать в себя эту атмосферу. Тут-то меня и осенило: ответ на все вопросы лежит прямо передо мной. В такой великолепной дорогой гостинице полным-полно англичан — и англичанок. А кто сможет лучше прислуживать английской леди, чем английская горничная? Надо поговорить с управляющим «Гранд-отеля» и попросить взять меня на работу!
Без сомнения, он придёт от меня в восторг.
— Нам не требуются сотрудники, — отрезал господин Гото́, почесав губу под жидкими усиками. — Кроме того, вы слишком молоды.
— Мне двенадцать, — с известной долей гордости заявила я. — И лучшей горничной вы не сыщете во всём Париже. О моих талантах ходят легенды.
Господин Гото чуть заметно улыбнулся:
— О да, о ваших талантах мы все наслышаны. Графиня Карбункул очень живо их описала, прежде чем покинуть гостиницу.
— Ну вот видите. — Я слегка похлопала господина Гото по руке, чтобы закрепить нашу зарождающуюся дружбу. — Когда мне приступать?
— Вон! — взревел он.
Дурно воспитанный швейцар как раз препровождал меня к выходу из гостиницы через холл, когда меня окликнул коридорный. Бедняга совсем запыхался, пытаясь догнать нас.
— Это ты Айви Покет? — пропыхтел он.
— Разумеется, я, дорогуша.
— Горничная графини Карбункул?
Просто восхитительно, что он обо мне слышал! Впрочем, ничего удивительного. Репутация хорошей горничной говорит сама за себя.
— Она хочет тебя видеть, — с серьёзным видом сказал коридорный.
Я ахнула:
— Графиня Карбункул?! Она всё ещё здесь?
Мальчишка покачал головой:
— Герцогиня Тринити. Слышала о ней?
Ну конечно же я слышала. Только вчера графиня, весьма изворотливо ускользнув из-под моего присмотра, навещала герцогиню Тринити в её апартаментах на последнем этаже гостиницы. По словам графини Карбункул, герцогиня, с которой они были дружны с незапамятных времён, была богатейшей женщиной Англии, однако последние шестьдесят лет провела путешествуя по заграничным краям. Не знаю точно почему. Это было как-то связано с разбитым сердцем.
