Только любовь - [14]

Несколько лет назад, выбрав в невесты тринадцатилетнюю Мерту, Ионн верил: за годы, пока она будет расти, они как-то привыкнут друг к другу. Кокетство, достаточно гадкие шуточки и провокации Авры едва не лишили рассудка несчастного Ионна.

Горад очень долго терпел злые выходки Авры, считая: ребенку прощается все. Но едва только Авра решила сыграть с ним в игру по своим новым правилам, как поняла, что ошиблась в оценке противника.

Голое плечико, томный двусмысленный вздох и подол ее платья, поднятый до бедер, ничуть не смутили Горада. Он просто ее отчитал перед всеми. Язвительно, хлестко, жестоко. Сказал, что нормальный мужчина не станет возиться с сопливой девчонкой, которой расти и расти. Что от женщины в ней – только платье и пара ужимок, подсмотренных явно у местных распутниц. Что злоба, живущая в ней, и презрение к людям способны убить даже самый живой интерес. (Он, наверно, был рад отплатить ей за прошлые выходки.)

Авра рыдала весь день, вспоминая, что он говорил, а потом три недели вела себя смирно. И, самое странное, после скандала она начала относиться к Гораду уважительно, даже с симпатией…

А через месяц, решив, что о сцене забыли, опять принялась за свое.

–  Можно два-три вопроса? - могла спросить Авра у Руни во время урока истории. – Сколько наложниц положено вирду, который родился в Гальдоре? Как там поступают со старыми и надоевшими женами?

Потом, еще не дослушав ответ, продолжала:

–  Я слышала, что жены вирдов вообще не умеют любить…

Кто-то сдержанно фыркал, а кто-то краснел, потому что тон Авры давал вполне ясно понять, какой смысл вложен в слово «любовь».

Эти выходки очень смущали ребят, но они им и нравились. Альв, Мерта, Сигрид и Нанна, когда-то дружившая с Аврой, пытались ее осадить, но другие почти восхищались ее неуемностью. Они считали, что Авра пытается всем доказать, что она уже вышла из детского возраста. Эти подростки не думали, что за вопросами скрыт некий личный подтекст.

На занятиях с Эрлом она становилась другой. Этот юный цветочек, припрятав шипы, начинал источать аромат восхищения, нежности, трепета и целомудренной страсти. К несчастью для Авры, Эрл знал, что за чертик сидит в обольстительной куколке.

Руни старалась не думать об Авре, однако вопросы, которые девочка ей задавала по двадцать раз в день, не могли не сработать. Они укрепили ее неуверенность, скрытую маской спокойствия и всепрощения.

Свельд… Агенорская женщина, имя которой осталось загадкой… Авра и Иллианта… Илана… Она была самой последней и самой решительной. Она считала, что ей все дозволено.

И теперь, глядя на спящего сына, Руни вдруг поняла, что ждала ее все это время. Она сама притянула ее в Агенор, эту женщину… В ней было все, чего Руни боялась: напористость, ум, красота, самомнение. Она не станет щадить тех, кто будет мешать ей добиться желанного, и возьмет все, что захочет… Руни – плохая жена, а Илана не призрак из грез, а конкретный живой человек.

Глава 6.

Зал Запретного стал для Иланы открытием. Она считала, что комната будет похожа на книгохранилища, где ей не раз приходилось работать: прямые углы, кучи полок, заваленных книгами, и сундуков.

Но Зал был совершенно иным, он напомнил Илане большой полумесяц. Две арки делили его на три части: центральный квадрат и два «рога», один из которых был пуст. Его стены скрывали листы меди с примесью золота.

– Словно огромное зеркало, – с мягкой усмешкой сказала Илана, на миг задержавшись у гладкой блестящей стены. – Хорошо бы такое иметь в своей спальне.

– Защитный покров. Здесь мы можем опробовать все, что написано в свитках, без риска пробить Силой стены, – спокойно сказал Ливтрасир.

– Значит, именно тут были мальчики с Ионном в день кражи? – спросила Илана. – А чем, кроме арки, блестящая комната отделена от другой? – через арку Илана отчетливо видела часть стеллажей из соседнего зала.

– Ничем.

– Почему?

– Это нас приучает рассчитывать каждый посыл, соблюдать осторожность и точность. На первых этапах работы над новым приемом мы ставим на арку простейший защитный Барьер, а потом убираем его. Это не позволяет расслабиться. В книгах, оставленных «Службой», подробно расписаны все преимущества комнаты и набор правил, которые нужно запомнить, работая в ней, – пояснил Ливтрасир.

Люк был спрятан меж плит средней части, Илана его не заметила. Только когда Ливтрасир, попросив выйти двух ребят и востроглазую девочку, взял факел и показал, как колышется пламя, она убедилась, что люк существует.

Илана, обследовав потайной вход, убедилась, что он крепко заперт.

– Внутри – механизм, поднимающий эту плиту, – пояснил Ливтрасир. – Но открыть этот люк изнутри можно лишь при условии, что в Зале кто-нибудь снимет четыре замка на коротких цепях, прижимающих крышку.

– Мне нужно спуститься вниз и посмотреть, – объявила Илана.

Однако, едва Ливтрасир открыл люк, она резко отпрянула. Липкий пронзительный холод пробрал до костей, вызвав чувство смятения и непонятного страха. Илане не раз приходилось бывать под землей, но такое она испытала впервые.

– Обычные люди с трудом переносят присутствие Силы, живущей здесь, – тихо сказал Ливтрасир. – Память этих подземных ходов представляет достаточно жуткую смесь самых разных магических практик ушедших народов. Когда Мастера обучали детей в катакомбах, они закрывали ее неизвестным нам способом. После, уже спустя год, их Защита распалась, дав место тому, что скрывала.