Только когда я смеюсь - [16]

Чарли вот был улыбчивым лягавым. Он был самым гнусным лягавым в блоке. Толстый, вечно скалящийся тип с признаками лысины и золотым зубом. Похоже, он догадывался, как неудачно выглядит, и в конце концов решил соответствовать задумке природы. Он словил меня с двумя граммами нюхалки в руке, схватил за волосы и метелил по всему дворику для прогулок, пока я не начал валиться с ног. Только тогда он меня выпустил. Швырнул в стену.

Питер-двоеженец спас меня, а не то я бы отдал концы. У него были стальные нервы, у этого Питера. Он стал перед Чарли, не говоря ни слова. И Чарли отступил.

Чарли хотел меня достать, никто в этом не сомневался. Он отступил на виду у целого двора, забитого матерыми преступниками, это небезопасно для лягавого. Сэр Чарли достанет меня, это лишь вопрос времени.

– Это дело времени, сынок, – сказал Чарли. Он не верил ни в какую дисциплину, кроме как в палочную.

– Он доберется до тебя, – предупредил меня Питер-двоеженец. – Но как только он наедет на тебя, вышиби из него мозги. Это твой единственный шанс.

– Ага, – согласился я.

Я посмотрел на Чарли, на этот комод, и подумал, какую же область атаковать в первую очередь, когда он начнет на меня наезжать? Но не стоит волноваться. Я всегда так говорю. И всегда волнуюсь.

В очередной раз мне удалось побриться только в понедельник утром. Мы завтракали в нашей Лондонской квартире. Славное это было местечко. И несмотря на крошечные оконца и на то, что моя комната размерами не превосходила посудный шкаф, там было уютно и тепло. Все соседние клетушки занимали начинающие кинозвезды и брокеры, а также шоферы, обосновавшиеся поближе к своим машинам, чтобы чистить их с утра пораньше, так что мы просыпались в три часа утра от лязга двери гаража. Квартирка была так мала – клеточного типа, как указывалось в списке квартирных агентов, – что не требовала много мебели, чтобы сойти за «меблированную». У меня была кровать, как для пациентов с больным позвоночником, а холодильник вмещал только три бутылки шампанского и коробочку икры. Сайлас сказал, что нужно купить другой, если мы хотим хранить свое молоко и масло. И была там одна штучка, которая мне нравилась больше всего, – электротостер. Я установил его возле стола, чтобы не бегать на кухню за каждым тостиком, накупил кучу упакованных хлебных ломтиков и заправлял их в аппарат по мере того, как успевал намазывать на них джем и масло. Обожаю тосты, а эта машина могла поджаривать их сильно, средне и слабо. Я предпочитаю поподжаристее.

Сайлас носил шелковый халат и пестрый шарф, Лиз ходила в чем-то мохнатом со страусиными перьями на воротнике. Все правильно, но я не видел смысла выряжаться к столу, будто это первый акт английской пьесы.

Я жевал небольшой тостик с кофе и одновременно брился.

– А почему ты не встал на рассвете, чтобы выполнить упражнения Канадских королевских вооруженных сил? – спросил Сайлас.

– У меня нет даже самолета, – ответил я.

– Так, значит, нужно использовать за завтраком эту адскую машину?

Я выключил бритву.

– Я придумал, что с ней делать.

– Неужели? – ехидно поинтересовался Сайлас.

Я сказал:

– Надо выбрить у вас на макушке лысину, понятно?

Сайлас угукнул.

– И начинайте продавать средство от выпадения волос, а потом в доказательство его действенности показывайте, как они у вас отрастают. Естественно, сообщать, что вы сбрили их заранее, не обязательно, ясно? И все ринутся за этим средством, гарантирую.

– Передай мне масло, – попросил Сайлас. Он переворачивал газету, а я тем временем налил себе еще кофе. – И не клади локти на стол.

– Это не локти, – не растерялся я. – Это мои колени.

Лиз рассмеялась, и я тоже.

– Не следует этого делать, – настаивал Сайлас.

Я даже не заметил, как у меня вырвалась отрыжка, но знаю, что это одна из тех вещей, которые он терпеть не может.

– В Китае отрыжка считается знаком вежливости, – пояснил я.

– Неужели, – парировал Сайлас. – Постараюсь припомнить, когда мы снова вступим на бесконечную и неисчерпаемую стезю махинаций.

Лиз сказала:

– Каждую минуту рождается триста тысяч простофиль.

Сайлас выдал улыбку, означавшую «они слишком еще молоды», и я позвал кошку. Кошка сдавалась вместе с квартирой, и ее звали Дед Мороз. А может, Снежная Баба, просто для смеха. Я подозвал кошку и протянул ей кусочек намазанного маслом тоста, но она не проявила интереса. Тогда я положил сверху немного абрикосового джема и снова позвал животное. Киска направилась было ко мне, но вдруг с размаху прыгнула на колени Сайласу. Сайлас, не глядя, погладил ее, а кошка уставилась на него, как иногда делает Лиз. Есть такие мужчины. Они ничего особенного не делают, а кошки и бабы просто липнут к ним. Я закончил бритье и снова взялся за книгу.

– Что народ собирается делать сегодня утром? – задал вопрос Сайлас. – После визита в банк, я имею в виду.

– А что, мы сначала идем в банк? – спросила Лиз.

– Конечно, – подтвердил Сайлас. – А что ты предлагаешь – просто оставить все наши деньги под кроватью? Безусловно, это первое, что надо сделать. Подготовь надежную сумку.

– А мы купим машину? – поинтересовалась Лиз.

– Я все уже устроил, – сказал Сайлас, стряхивая с колен кошку.