Только для влюбленных - [7]

— Роб, принеси мне еще яиц, — попросил Дейв.

На просьбу брата Роберт угрюмо удалился в дальний конец кухни.

— По крайней мере, я их не стану швырять.

— Так вот что было на стене? — с любопытством поинтересовался Дейв.

— Это вчерашнее обсуждение раздела собственности.

— Я соскребал остатки вашего обсуждения целых десять минут, — добавил молодой художник.

Роберт слегка повысил голос:

— Некоторые вещи бывает труднее удалить, чем другие. Например, супругов.

— Я это слышала.

— На то и рассчитано.

— Ты свинья!

— Лучше быть свиньей, чем б…

— Бисквитов кому-нибудь, — быстро предложил Дейв.

— Мне. Я их люблю, — Гвен поблагодарила его взглядом. — Сделайте такие же на пахте, какие вы сделали прошлым рождественским утром.

— Я думал, они вам рот заклеили… А вот еще одна хорошая идея. Достаем еще одну порцию пахты…

Когда Гвен доставала из холодильника бутылку с виноградным соком, он тихонько обронил:

— Думаю, мы очень хорошо срабатываемся, партнерша.

При звуках его голоса ничто не смогло бы охладить Гвен, кроме как возможность прислониться головой к холодильнику. Щеки ее горели. Справившись со своим либидо, она начала передавать Дейву приправы. Легко было представить, что бы сделала Шарлотта, если бы ей в руки попала банка с мукой.

— По-моему, где-то в этом буфете я видел чернозерный рис, — вспомнил Дейв.

Изобретательность калифорнийской кухни не уставала ее интриговать. Может быть, кулинарные способности Дейва были так же полны фантазии, как и его художественное творчество. «Нет уж, это не для меня, спасибо».

Когда она накрывала на стол, Шарлотта вцепилась в ее руку и торопливо прошептала:

— Так это мама тебя послала? Гвен послушно отпила виноградного сока, чувствуя, как краснеет эмаль на зубах.

— Чтобы ничего тут не отбилось от рук.

— Например, я?

— Вы оба. Я не знаю, что вы наделаете друг другу, но Департамент обороны оплатит все издержки.

— А что здесь делает Дейв?

— Полагаю, он — второй член миротворческих сил Объединенных Наций.

— Ошибаешься. Это Роберт вызвал его. Они пытаются подавить меня численным превосходством. Но это мой коттедж, и я удержу его.

— Ты оформила его на обоих.

— Я была ослеплена любовью.

— Хорошая причина не влюбляться безрассудно.

— Занимайся лишь наукой, и тебе никогда не придется ни о чем беспокоиться, — Шарлотта смела со стола пособие по прикладной статистике. — Ладно?

Гвен успокоила ее ровным взглядом. По какой-то причине у нее не хватало терпения на них обоих. То ли не выспалась, то ли ей противно глядеть на эту прокисшую любовь. Они были так счастливы вначале. Примерно десять минут из последних восьмидесяти.

Обретя голос, Шарлотта прибегла к ее наилучшему умоляющему взгляду.

— Я не в силах справиться с ними обоими, Гвен. Это нечестно.

«Верно», — подумала Гвен, почувствовав себя немного виноватой и так, будто ею манипулируют.

— Я не вмешиваюсь в схватку, — твердо заявила она. — А что касается Дейва, то единственное, что он скрывает — это как ему удается так ловко переворачивать омлеты.

— Если ты так считаешь… — буркнула Шарлотта.

— Честно. Он даже не смог вскружить мне голову. — Хотя поцелуй, запечатленный Дейвом на ее шее, дружески-родственный поцелуй подействовал так, что у нее чуть не подкосились колени. — Обещаю, что никто не организует против тебя заговор.

— Ты спасительница! — Шарлотта поцеловала воздух по обе стороны лица Гвен.

Если бы ей пришлось быть конфетой, то на ум пришло бы лучше сравнение с леденцом на палочке.

— Обед готов, — объявил Дейв. — Время съедать или быть съеденными.

Опасения Гвен, что час пройдет во взаимных оскорблениях и обвинениях, не подтвердились. К концу обеда она убедилась, что более намеренной молчаливой трапезы свет не видывал.

Шарлотта покинула комнату, как только покончила с едой. Роберт пробормотал нечто неразборчивое и, извинившись, отбыл на первый этаж. Гвен убрала посуду и опустилась на стул с утомленным видом.

— Это изнурительнее, чем сидеть с двухлетними младенцами! Дейв ухмыльнулся:

— Надеюсь, сработало мое печенье.

— Спасибо, Дейв, — она рассмеялась, по-настоящему расслабившись впервые за весь день.

— За что? — спросил он невинно.

— За то, что ты такой, какой есть. За то, что ты здесь.

— За то, что с юмором относишься ко всему этому.

— Всегда пожалуйста.

Гвен взяла с подставки узорчатую салфетку и принялась протирать свои очки. Она поняла, что обладает большим воображением, чем сама предполагала, когда рассматривала полдюжины значений, какие вложила в одну его реплику.

Гвен передвинула стул, чтобы взглянуть в окно на стонущие и раскачивающиеся вершины деревьев. Туман смягчил вечерние сумерки, окутав все, как свежевыстиранное белье.

Дейв примостился возле окна, скрестив руки.

— Тут славно, — протянул он, глядя совсем не туда, где мог бы получить такое впечатление.

У Гвен зашевелились волосы на затылке. Крохотные волны чувственности пробежали по рукам, забрались под рубашку. Она ухватилась за воротничок, выпростав волосы поверх его. Капельки пота выступили на плечах, бедрах, поползли между ними. Никто не предупредил ее, что Дейв будет здесь.

— Не возражаете, если я открою? — спросил он.

«Интересно, к чему это относится, к окну или разговору», — она не поняла, но быстро кивнула.