Только без паники - [4]

Со временем проблемы, связанные с приемом пищи, исчезли, но моя повышенная тревожность теперь выражалась по-другому, через невыносимый кишечный синдром. Подобные расстройства — обычное дело для людей с высоким уровнем тревожности. К четырнадцати годам все в моей жизни так или иначе вращалось вокруг страха диареи (или, попросту, поноса). Это означало, что я продолжала искать и находить оправдания своим треволнениям. Круг моих интересов стал чрезвычайно ограничен. Разве можно было назвать этот период жизни юностью?

То, что случилось со мной, происходит и со многими другими людьми — один страх порождает другой. К шестнадцати годам, когда в центре моего внимания были учеба в школе и отношения с мальчиками, постоянное состояние беспокойства не покидало меня. Помню, что, когда я смотрела новости по телевизору или слушала истории о том, как кто-то выпрыгнул из окна или кого-то убили, искалечили, я всегда думала: «А что если бы это было со мной?» Конечно же, я никому не рассказывала об этом. Мне совершенно не хотелось, чтобы меня считали девушкой со странностями, хотя в душе я считала, что эти фантазии ненормальны. К восемнадцати годам приступы панического страха стали для меня обычным делом. Обычные для окружающих вещи были невероятно сложны для меня. Я стала искать различные оправдания своей тревожности.

Одним из наиболее тяжких испытаний стало для меня ощущение напряженности в отношениях с мужчинами. Иногда я понимала, что должна уйти, но в одиночестве чувствовала себя настолько неуверенно, что не решалась разорвать опостылевшие отношения. В конечном итоге получилось так, что мне и не пришлось этого делать; мой друг сам ушел от меня. Под впечатлением разрыва я переезжала из города в город, несколько раз меняла работу, и хотя страх, тревога и неуверенность в собственных силах переполняли меня, приходилось как-то жить и работать. До поры до времени мне удавалось оставаться в физически и эмоционально комфортной для меня зоне.

Когда мне исполнилось двадцать, меня начал тревожить вопрос, не схожу ли я с ума? Призрак безумия стал для меня в ту пору самой главной угрозой. Я помню, что за многие мили объезжала психиатрическую больницу штата, потому что боялась, что именно там я в конце концов окажусь. Самое интересное, что большинство людей не замечало никаких странностей в моем поведении. Даже мои близкие не знали о моих тайных страхах. Как это типично!

* Когда мы полны тревоги, то кажется, что весь мир топько и депает, что спедит за нами. На самом же депе никто ничего не замечает. Каждый думает о своих проблемах, так же как и мы.

Чувство потери самоконтроля

Я много работала и внешне казалась себе вполне преуспевающей женщиной – уверенной в себе, независимой, самостоятельной. Однако в душе был полнейший хаос. С утра до вечера я была озабочена своим физическим самочувствием. Смогу ли справиться сегодня со своим организмом? Не потеряю ли я контроль над собой во время заседания и мне придется уйти? Не заметят ли окружающие моего состояния? Мои домашние догадывались о этих проблемах, но совершенно не представляли себе их истинного характера и, главное, не знали как мне помочь. Они просто не могли представить себе ничего подобного: ведь в их жизни не было ни страхов, ни навязчивых мыслей.

Примерно в это время я встретила своего будущего мужа. Дэвид был веселым, раскованным, интересным человеком, но более всего меня привлекали в нем абсолютные естественность и свобода. Он ничего не боялся, не перестраховывался. Я же отношусь к женщинам, которые целыми неделями или даже месяцами переживают сказанное о них кем-то. Излюбленная фраза Дэвида звучала^тцк: «Если вы хотите перемывать мои косточки, извольте становиться в очередь!» Мнение посторонних совершенно не беспокоило его.

Иногда эта беззаботность становилась для меня источником разочарований. Его ничто не трогало, в то время как меня тревожила буквально каждая мелочь. Меня прямо-таки бесило в нем то, что я называла бесчувственностью. Но в то же время переполняла зависть. Неужели я не могу быть такой же, как он? Мы были настолько разными людьми, что ему не дано было понять моей тревоги, а я ничем не могла помочь ему в этом. Как можно объяснить, что ты чувствуешь во время приступа панического страха, если сам не понимаешь, что это такое?

Помню, как однажды Дэвид вместе с двумя друзьями подъехал к моему дому на маленьком «Фольксвагене»-жуке. Визит этот оказался для меня совершенно неожиданным. Компания направлялась на фестиваль в Анн Арбор, штат Мичиган, расположенный в двух часах езды от моего дома. Дэвид хотел, чтобы я отправилась с ними. Но едва я только взглянула на крохотное заднее сиденье «жука», как мною овладели тревога и подавленность. Сама не знаю почему, но я не могла заставить себя залезть в машину и, тем более, провести в дороге более двух часов. Я никуда не поехала. На душе кошки скребли. Что происходит со мной? Ведь я всегда была такой независимой, привыкла бывать повсюду и заниматься множеством разнообразных дел. Я чувствовала, что границы моего привычного мира стали постепенно сужаться.