Токсичные родители - [22]

.

Как и родители Эли, родители Барбары продолжали контролировать её из могилы. Несколько лет она прожила, чувствуя себя ответственной за смерть родителей, это подорвало её психическое здоровье и едва не разрушило её брак. Она отчаянно пыталась избежать чувства вины. Как и большинство тех, у кого были контролирующие родители, Барбара могла признать отчасти тот вред, который её родители причинили ей. Но этого было недостаточно, чтобы она могла вернуть им чувство ответственности за происшедшее, которое давило её. Нам с ней понадобились некоторые усилия в отработке ситуации, но в конце концов Барбаре удалось прийти к пониманию того, что её родители были полностью ответственны за собственную жестокость. Но даже при мёртвых родителях, Барбаре понадобился ещё целый год, чтобы добиться того, чтобы они оставили её в покое.

Отсутствие собственной идентичности

Родители, которые наедине с собой чувствуют себя хорошо, не нуждаются в том, чтобы контролировать жизни своих взрослых детей. Но отряд неадекватных родителей, с которым мы столкнулись в этой главе, функционирует на почве глубокой неудовлетворённости собственными жизнями и страха быть покинутыми. Для них независимый ребёнок это как остаться без руки или без ноги. По мере того, как ребёнок взрослеет, для отца или матери становится всё более насущной и важной задача сохранить те рычаги влияния, которые заставили бы ребёнка оставаться зависимым. От того, насколько успешно «те самые» родители могут заставлять своего ребёнка оставаться таковым, будет зависеть, насколько успешно они смогут осуществлять над ним контроль.

Как результат, очень часто мы видим, как взрослые дети контролирующих родителей, плохо представляют себе собственную идентичность. Им трудно видеть себя существами, отдельными от своих родителей.

Во всех семьях родители контролируют детей до тех пор, пока те не становятся способными сами контролировать собственные жизни. В здоровых семьях такой переход осуществляется чуть позже подросткового возраста, в дисфункциональных семьях эта здоровая сепарация отладывается на годы, иногда на всю жизнь. Она сможет осуществиться только тогда, когда взрослый ребёнок чётко обозначит для себя необходимые изменения, которые позволят ему стать хозяином собственной жизни.

4. «В этой семье нет алкоголиков». Родители-алкоголики

Гленн, высокий и несколько неуклюжий мужчина, владелец небольшого завода, пришёл ко мне за помощью с жалобами на собственную робость и отсутствие уверенности в себе, которые создавали ему проблемы в профессиональных и личных отношениях. Он сказал мне, что большую часть времени он чувствует себя нервно и неспокойно. На работе он случайно услышал, как кто-то назвал его «занудой» и «депрессивным». Он чувствовал, что людям с ним неудобно, поэтому ему было чрезвычайно трудно заводить дружеские отношения.

Примерно на середине сессии Гленн стал говорить ещё об одном источнике стресса в бизнесе: «Несколько лет назад я взял в бизнес отца, думая, что это ему поможет, но стресс на работе только всё усложнил. Сколько себя помню, мой отец пьёт. Напьётся и начинает оскорблять клиентов, а я теряю бизнес».

У Гленна были все симптомы взрослого ребёнка отца-алкоголика: гиперответственность, потребность спасти отца, неуверенность в себе и подавленный гнев.

Динозавр в гостиной

Если бы персонал Белого Дома во времена Ричарда Никсона прошёл курсы по укрывательству с любым членом семьи алкоголика в качестве преподавателя, Уотергейт был бы до сих пор обычным вашингтонским отелем. Отрицание приобретает гигантские размеры для каждого, кто когда-либо жил в семье с алкоголиком. Алкоголизм в семье это как динозавр в гостиной. Человеку с улицы невозможно его не видеть, но тех, кто живёт в доме, отчаяние от невозможности освободиться от бестии заставляет делать вид, что её не существует. Это единственный способ существования, который практикуют в таких домах: ложь, поиск извинений для поведения алкоголика, секреты это воздух, которым там дышат, и всё это создаёт у детей ужасный эмоциональный хаос.

Опыт Гленна был очень характерным: «Я должен выгнать его с работы, но я в ужасе от того, что мне предстоит это сделать. Как, чёрт возьми, выгнать с работы собственного отца? Каждый раз, когда я пытаюсь заговорить с ним о проблеме, он выдаёт: «Если ты из-за этого собираешься разговаривать со мной неуважительно, то лучше вообще не разговаривай со мной». Он просто сводит меня с ума. Первое моё воспоминание о нём это то, как он приходит с работы и прямиком идёт к стеклянному шкафу с бутылками. Это был его ежевечерний ритуал. Пропустив пару рюмок, он шёл ужинать со стаканом в руке и никогда не позволял, чтобы стакан был пустым. После ужина он принимался пить всерьёз. И все мы должны были вести себя очень тихо, чтобы не отвлекать его. Господи! Можно подумать, он делал что-то серьёзное, но ведь сукин сын просто напивался. Помню, как часто мы с матерью и сестрой должны были потом тащить его волоком в кровать. Вся подлость в том, что в семье мы никогда не говорили о том, что мы делаем. А мы делали это ночь за ночью. Пока я не вырос, я искренне верил, что относить папу в кровать это что-то нормальное в семьях, то, что все делают у себя дома»