Токсичная любовь - [5]

– Паш. Дай сигарету, – без предисловий, сразу к делу. Пашка окидывает меня удивленным взглядом.

– Я не курю.

– Паш, – вкладываю во взгляд все то, что рвет душу. Пашка понимает, что дело – дрянь. Тут же становится серьезным. Достав из заднего кармана джинсов пачку сигарет, протягивает мне. Не удостоив друга объяснением, спешу уединиться.

Выйдя на балкон, вдыхаю полной грудью. Улица успела погрузиться в сумрак, и сейчас меня никто не видит. Хорошо. Так спокойней. Достав сигарету, прикуриваю. Делаю несколько коротких затяжек, чувствуя, как потихоньку отпускает. Блаженно прикрываю глаза, выпускаю дым в небо.

Внезапно меня обдает огнем. Странное, сильное, и в то же время пугающее чувство овладевает мной. Кожа покрывается колкими мурашками, вдоль позвоночника разливается неприятный холодок.

Черт. Попалась. Как глупый мышонок, угодила в ловушку.

Чувствую его. Жар его тела, аромат. Не забыла его. Столько времени прошло, а я помню. Долбанная память, ничем не вытравить.

Не оборачиваюсь. Пытаюсь выиграть хотя бы еще несколько мгновений. Ведь знаю, что в этой битве мне не одержать победы. Силы на исходе.

Глава 3

Захар

Мобильный снова ожил, надрывно заиграл какую-то модную песню, которую поставила мне Катя, и от которой хотелось приложить руки к ушам, проверить, не пошла ли кровь. Даже не глядя на имя звонившего, я знал, что вызов от отца. Уже третий раз за вечер. Это на два раза больше, чем за весь прошлый год. Я криво усмехнулся.

– Захар, может, ответишь на звонок? – сзади, тихо ступая по ковру, подошла Екатерина и начала массировать мне плечи. Я откинулся на спинку кресла, смежил веки и расслабился, чувствуя, как напряженные мышцы постепенно начинают расслабляться.

– Отвечу, – сказал я, но так и не сдвинулся с места. Мелодия затихла, а руки девушки плавно перебрались мне на грудь, пальчики начали играть с воротом рубашки. Протянул руку и обхватил Катин затылок, наклоняя ее ближе к себе для поцелуя, она сразу же начала отвечать на него. И тут телефон зазвонил опять…

– Твою мать, – выругался, выпуская девушку из своих объятий. Резко схватил телефон со стола и с силой сжал, чувствуя, как под ладонью трещит корпус.

– Да! – грубо ответил.

– Сейчас же приезжай сюда, Захар, – приказным тоном, без приветствий сказал отец. Я усмехнулся.

– Я не люблю семейные сборища, ты же знаешь, – ответил я, а Катя уже успела пересесть ко мне на колени и продолжила покрывать поцелуями скулы и шею.

– А это и не просьба, мой мальчик. У тебя есть ровно час, – спокойно парировал Матвей Игоревич и отключился. Я так и остался сидеть с телефоном около уха, смутно осознавая, что девушка продолжает меня целовать.

– Твою мать, – выругался, ни к кому, собственно, не обращаясь. Как же меня достало это все, я не гребанный пес, которым можно помыкать и подзывать, когда вздумается. Эта зависимость от родителя меня доконала просто. Конечно, многие скажут, что я выиграл джек-пот, родившись в правильной семье. Что отец расстелил передо мной ковровую дорожку, усыпанную всеми привилегиями, а мне осталось только пройти прямо и взять то, что принадлежит по праву. Но все совсем не так. Это была не просто прямая и ровная дорога, чтобы добиться положения, которое я занимаю сейчас, мне пришлось петлять вслепую по лабиринту, разбивать руками стены и выгрызать зубами путь к креслу заместителя генерального директора. Я так просто не откажусь от всего, чего добился своим трудом. Если хочет, чтобы я появился на сраном вечере, да будет так.

Шлепнул девушку по округлой попке и, приподняв, поставил на ноги.

– Поедем, прогуляемся, – сказал я, замечая, как глаза Юрченко заблестели в предвкушении.

– Десять минут, – предупредил я, – а потом уеду без тебя.

Я даже не успел закончить реплику, как Катя уже побежала собираться. Сам я решил не переодеваться, как был в рабочем костюме, так и остался.

Вышел на балкон и достал из кармана пачку сигарет, затянулся горьким дымом, чувствуя, как снова начало отпускать, расслабился. Но ненадолго. Стоило только вспомнить лицо своего дражайшего братика, как отвращение и злость накатили с новой силой. Наверное, только кровных родственников можно ненавидеть с такой разрушающей силой. Когда красная пелена застилает глаза, и хочется обрушить всю гамму чувств на человека, чтобы он понял, кто он для тебя. Наверное, у этих эмоций есть название, надо будет потом поискать в умных книжках. В детстве я был рад, что у меня есть младший брат, мне нравилось защищать его от всего, чувствовать себя особенным. А теперь же мой брат умер для меня.

Докурив, я затушил окурок и бросил в пепельницу. Зашел обратно в квартиру, где уже витал цветочный аромат Катиных духов.

– Две минуты, – крикнул я и налил стакан воды, залпом осушив его.

– Я уже почти готова! – крикнула в ответ девушка. – Красное или белое?

– Катя, – предупреждающе повысил голос, она прекрасно знает, как меня все эти девчачьи штучки раздражают. Юрченко появилась в дверях кухни через одну минуту и тридцать две секунды.

– Знаю-знаю, не рычи, Захар, – примирительно сказала девушка, надевая туфли. Когда она справилась с ремешками, выпрямилась во весь рост и расправила несуществующие складки на подоле платья.