Токийский Зодиак - [95]

Непонятно, как и где Токико скрывалась сорок с лишним лет. В конечном итоге Митараи отыскал ее в Сагано. И что, она сменила имя и начала там новую жизнь, не чувствуя опасности? Как говорил мне Сюсай Ёсида, человек, которого считают умершим, не может долго жить тайком, не привлекая ничьего внимания.

Еще одно обстоятельство: в мастерскую Хэйкити случайно могла заглянуть одна из девушек, когда Токико позировала отцу. Такая опасность существовала, и пренебрегать ею было нельзя.

Хэйкити не хотел, чтобы Масако, дочерям и племянницам стало известно, для чего к нему ходит Токико, поэтому он закрывал окна, занавешивал их шторами. То есть держал отношения с дочерью в секрете.

Встает вопрос: кто придумал план уничтожения семьи Умэдзава? Токико? Таэ? А может, они вместе?

Если это так, становится понятно, почему Таэ с легкостью пошла на лжесвидетельство, создав таким образом алиби Токико, и не заметила ничего необычного, когда ей представили на опознание тело дочери, на самом деле принадлежавшее Юкико. Такая версия представляется весьма вероятной.

Наконец, откуда Сюсай Ёсида узнал, что Хэйкити был левша? На этот вопрос ответ нашелся быстро. Я позвонил Ёсиде и получил ожидаемый ответ – ему об этом рассказал Тамио Ясукава.

* * *

Иида-сан вместе с мужем покинули обитель Митараи, чтобы донести до людей удивительную правду о деле семьи Умэдзава, а мой друг вернулся к своей обычной беспорядочной жизни. Я поспешил домой, но никак не мог прийти в себя и не представлял, как жить дальше после того, что произошло.

Последнюю точку в деле об «убийствах по Зодиаку,» которое тянулось с 36-го по 79-й год, поставило еще одно происшествие.

На следующее утро после того, как Митараи открыл нам глаза, я с душевным трепетом развернул газету, ожидая увидеть крупный заголовок типа: «Дело семейства Умэдзава раскрыто спустя сорок лет». Но нашел совсем не то, что думал.

На четвертой полосе в углу была напечатана заметка о самоубийстве Таэко Судо. Не знаю, как для Митараи, а для меня это сообщение не явилось неожиданностью. Я не исключал подобный конец этой истории, и тем не менее новость потрясла меня.

В заметке говорилось, что тело Таэко Судо обнаружили вечером в пятницу 13-го в задней комнате магазина «Мэгумия» представители полиции, получившие информацию от инспектора по фамилии Иида. Смерть наступила от отравления соединениями мышьяка, теми же самыми, от которых погибли жертвы «убийств Азот». Парой строк ниже автор заметки добавил, что самоубийство, возможно, имеет отношение к групповому убийству членов семьи Умэдзава, которое произошло еще до войны.

Таэко Судо оставила предсмертную записку, в которой просила прощения у двух работавших у нее женщин. По крайней мере, так было написано в газете. К записке прилагались деньги, предназначенные работницам, оставшимся без места. Я обвел заметку карандашом и вышел из дома. Надо срочно поговорить обо всем с Митараи.

Заметка натолкнула меня на мысль. Таэко Судо отравилась мышьяком – наверное, тем же самым, которым убила своих сестер и который сорок лет носила при себе. Я начал понимать, как одинока она была все эти годы. Но почему Таэко решила умереть, не сказав никому ни слова?

Дойдя до станции, я понял, что утром мне принесли, видимо, самый ранний выпуск газеты. Остановившись у газетного киоска, сразу заметил набранный крупными иероглифами заголовок: «Дело об “убийствах по Зодиаку” раскрыто. Преступницей оказалась женщина». Газеты расхватывали, как горячие пирожки. Лежавшая перед продавцом стопка таяла на глазах. Протиснувшись к прилавку, я тоже успел схватить этот номер.

К моему разочарованию, в газете ничего не говорилось о том, как убийца поступила с телами своих жертв. Просто вкратце повторялось, что произошло в 1936 году, и подчеркивалось, что дело было раскрыто «благодаря неустанным усилиям полиции», продолжавшимся сорок с лишним лет. И, конечно, ни слова о Митараи.

Мой друг, как обычно, еще спал. Я влетел в спальню, растолкал его и сообщил, что Таэко Судо умерла. Сев в кровати, он широко открыл глаза и сказал только:

– Вот оно как…

Рука Митараи бегала по подушке; я думал, он еще что-то скажет, и не ошибся.

– Не хочешь сварить кофе?

* * *

Прихлебывая из чашки, мой друг погрузился в газету. Покончив со статьей, он бросил газету на стол и усмехнулся:

– Значит, благодаря неустанным усилиям полиции?.. Отпрыску Такэгоси-младшего и его компании понадобилось бы еще лет сто таких усилий, прежде чем они додумались бы до чего-то путного. Сколько ботинок за это время износили бы! Целый обувной магазин.

«Сейчас самое время вывалить на него мои сомнения», – подумал я и начал с вопроса, где Токико достала химикаты.

– Понятия не имею. Зачем ты у меня спрашиваешь?

– Но ты же говорил с ней в Арасияме.

– Мы почти не говорили.

– Но почему?! Ведь ты же столько сил потратил на ее поиски…

– Начни я ее расспрашивать – обязательно пошли бы эмоции. Жалость, сочувствие… И моим неустанным усилиям настал бы конец. Когда я ее увидел, у меня вовсе не было чувства, что ее поиски меня измотали. Детали мне неинтересны.

«Врешь! – подумал я. – А кто чуть не свихнулся в Киото?»