Токей Ито. Роман - [20]
И тут она услышала топот копыт! Лошади приближались, догоняя фургон. Друзья? Враги? Или все еще носятся вокруг лошади, потерявшие всадников? Стук копыт замер. Больше девушку никто не беспокоил, а времени прошло уже немало. Небо начинало светлеть. Но вот снова стучат копыта. Девушка вздрогнула. Не отпустить ли ей вожжи и не взяться ли за револьвер?
- Хэлло! - раздалось позади фуры.
- Это я! - обрадовавшись, крикнула Кэт в ответ: она узнала голос своего жениха.
В утренних сумерках рядом с фурой возник всадник. Девушка не ошиблась, это был лейтенант Роуч. Он нервно дергал уздечку, шляпы на нем не было, и волосы слиплись от пота.
- Поезжай дальше! - крикнул он. - Мы с тобой, наверное, единственные, оставшиеся в живых. Я поскачу вперед и выеду навстречу тебе с людьми.
- Возьми меня с собой!
- Ты с ума сошла! Мой конь не выдержит двоих! Черт висит у меня на хвосте! - И лейтенант так пришпорил коня, что он взвился на дыбы и лишь после этого бешено помчался вперед.
- Помоги же! - крикнула Кэт изо всех сил, но всадник даже не оглянулся.
В полной растерянности девушка смотрела ему вслед, пока он не исчез за поворотом ложбины. Скоро затих и топот его коня.
Стиснув зубы, Кэт принялась, как могла, погонять мулов. Насколько она поняла, все сопровождающие колонну погибли, а за Энтони Роучем, теперь, значит, за ней, гнался сам черт.
На востоке разгорался день. Неприютной, безобразной открывалась прерия под светлеющим небом. Вытаявшие пучки пережившей зиму травы, за ночь снова припорошенные снегом, и кроме нее - ничего. Кэт осознала наконец, что она одна-одинешенька в этой суровой, чужой для нее прерии. И не оставалось в ней ничего, кроме страха.
Мулы заупрямились. Даже Бесси, добрая Бесси вдруг не захотела больше бежать.
- Бесси, разве ты не получала от меня хлеба? Ну беги же, пожалуйста, Бесси, сам черт гонится за нами! - Кэт вдруг заметила, что сама с собой разговаривает вслух, и испугалась своего прерывающегося голоса.
Степная сторона тянулась бесконечно. Песок и трава, трава и песок, и так всю ночь, все утро. Что-то зловещее было в этой безмолвной равнине без деревьев и кустов, без людей и животных. Кэт выбивалась из сил, пальцы у нее стыли и коченели.
Черными пятнышками мельтешили у нее перед глазами призрачные всадники, которые нагрянули ночью, - индейцы.
- Бесси, ты главная в упряжке, беги же, побегут и другие!
Однако усталые мулы бежали лишь ленивой рысью. Кэт прислушалась. В третий раз доносился до нее сзади топот. Ах, если бы сердце ее билось спокойнее, если бы не стучала так в висках кровь! Если она не ошибалась, приближался всадник, а не бродячая лошадь: галоп был спокойный, размеренный. Девушка и сама не знала, почему, но надежда на этот раз возобладала над страхом. Быть может, эта размеренность звука успокаивала нервы?..
И тут раздался голос:
- Сто-ой!
Девушке был незнаком этот голос, и все же он внушал ей доверие. Она попыталась выполнить приказ и остановить упряжку. Но мулы чувствовали, что вожжи в неуверенных руках. Они упрямились, лягались и продолжали бежать. Всадник, догонявший ее, поравнялся с фургоном. Ужас овладел ею. Это был индеец!
- Отец! - пронзительно закричала она, потом бросила вожжи, выхватила револьвер и выстрелила.
Всадник ловко увернулся, и пуля просвистела мимо. Он поравнялся с передней парой мулов и схватил брошенные вожжи. Животные тотчас остановились. Кэт все еще держала в руках револьвер. Индеец повернул своего коня, остановил его и посмотрел на девушку сверху вниз. Она встретила быстрый взгляд глаз, почти прикрытых веками, и ее рука с оружием опустилась.
На голубом небе уже сияло солнце. Мулы понуро стояли в упряжке, один тотчас принялся щипать траву. Индеец на своем коне был рядом с фургоном. Буланый жеребец его был приземистый, хорошо сложенный, с темной гривой. Он дико поводил глазами. На мустанге не было уздечки, только нижняя челюсть была обхвачена свободно висящим поводом. Всадник выпрямился. Он был обнажен до пояса. Коричневая кожа его блестела. Через плечо и наискось через грудь висел патронташ. Он слегка прикрывал глубокие шрамы на груди под обоими плечами. Заплетенные в косы черные волосы спадали на спину. За налобную повязку из кожи змеи заткнуты три орлиных пера. Рукоятка ножа была искусно вырезана в форме птичьей головы. Кэт не могла заставить себя еще раз взглянуть в лицо врага. По описанию, которое она слышала ночью, она узнала в индейце Гарри-Токей Ито.
- Пощадите! - тихо сказала Кэт.
Дакота не ответил. Быстрым движением он выхватил у нее револьвер. Кэт закрыла руками лицо, чтобы больше ничего не видеть. Но когда доска, на которой она сидела, наклонилась, Кэт невольно отняла руки от глаз и ухватилась за доску, чтобы не упасть. Она увидела, что всадник взялся за вожжи и принялся разворачивать фургон, что в узкой лощине сделать было не так просто.
Как только упряжка была повернута в обратном направлении, дакота перебрался с лошади в фургон и уселся на козлы рядом с Кэт.
Одним окриком он привел упряжку в движение. Мулы подчинялись новому вознице. Он пустил их сначала рысью, потом в галоп, чтобы поскорее возвратиться туда, откуда Кэт ночью удалось уехать. Жеребец индейца бежал рядом.
