И выдержка редактора Грикштаса, она тоже от убежденности.
Ауримас мог принять газетный разнос за вселенскую катастрофу, впасть в транс, ретироваться с поля боя. Грикштас считает такое бегство постыдным, потому что оно «недостойно пули, которая прошила тебе легкие. Недостойно Орловщины. И Гаучаса…» Какой бы запутанной ни была конъюнктура, он защищает ленинское понимание задач искусства. Защищает и от буржуазных проповедников аполитичности, и от вульгаризаторов, насаждавших примитивизм, и от тех, кто по молодости, по неведению атаковал лирику, психологизм.
Ауримас мог, поддавшись обиде, твердить об относительности правды, кокетничать разочарованностью, щеголять циническими откровениями. Моральные критерии Грикштаса неподвластны коррозии: «Подумай, что ты несешь, человек! Если нет правых, то, выходит, нет и заблуждающихся. Нет подлецов. Все одинаково хороши, да?»
Эти беседы с редактором возвращают взбудораженного, растерявшегося Ауримаса от частного к общему, от забот о себе к мыслям о времени.
Именно такие люди, как Грикштас и Гаучас, определяют в романе систему духовных ориентиров. Тех ориентиров, которые были особенно необходимы в атмосфере социальной, политической ломки, ожесточенных идеологических конфликтов.
Иждивенческим представлениям о прогрессе, который будто бы совершается сам собой и столь же автоматически обеспечивает счастье и процветание, А. Беляускас противопоставляет концепцию сознательной, активной борьбы за социалистическое преобразование общества. Борьбы, которая требует от индивида воли, стойкости, принципиальности и вместе с тем любви к человеку. Неспроста суровый, аскетичный Грикштас озадачивает молодого писателя неожиданным вопросом, открыто ли его сердце для любви: «Любви к простой, обыденной жизни. Любви к человеку — открыто ли? Ведь это, может быть, куда важнее всех твоих речей».
В отличие от своего литературного предшественника Сигитаса Селиса герой романа «Тогда, в дождь» сумел в те суматошные дни справиться с внутренним кризисом, устоять перед соблазном разъедающих совесть компромиссов. Тот романтический огонек, который едва не задохнулся под пеплом быта, разгорается вновь. И в охваченный тревогой, осаждаемый бандитами Любавас, Ауримаса влечет пример его друга Гаучаса, ставшего народным защитником, потребность быть рядом с ним и с такими, как он.
«Каунасский роман» завершался словами Селиса, обращенными к покойной дочери: «Твой отец будет человеком, Гедре».
Ауримас Глуоснис уже не столь категоричен в заверениях. А может быть, сказывается предусмотрительность самого автора. Ведь он-то хорошо знает, что его герою еще предстоит долгий, тернистый путь преодоления, что на смену нынешним конфликтам придут другие. Те, что составят содержание романа «Спокойные времена», посвященного уже нашим сегодняшним будням.
* * *
Альфонсас Беляускас вошел в литовскую литературу со своей темой. Все его творчество обращено к жизни того поколения, которое утверждало в республике власть Советов, мужало, обогащалось духовным опытом в ходе строительства социализма. Его книги привлекают внимание своим глубинным социальным пафосом, нравственной взыскательностью к личности, проницательным психологическим анализом.
Как и всякий истинный художник, А. Беляускас меняется от произведения к произведению. Он неустанно совершенствует свою исследовательскую манеру, идет от одного стилевого эксперимента к другому. И с его именем прочно связаны авторитет и достижения школы внутреннего монолога. Словом, широкий интерес к романам писателя вполне закономерен. Это прозаик самобытный, ищущий, пристально вглядывающийся в сложные коллизии и ведущие тенденции нашей эпохи.
Леонид ТЕРАКОПЯН
