Тогда спаси меня... - [71]

— А где сейчас Зенон, как вы думаете?

— Где же им еще быть? Точно в лаборатории спустились. Только я тебе не советую туда идти. Он страшно не любит, когда я туда прихожу и вмешиваюсь.

Я упрямо встала, поставив недопитый остывший чай на журнальный столик перед диваном. Решительно посмотрела в озадаченное лицо пожилой херонки и спросила:

— Лаборатории находятся в подвальном помещении? Я правильно поняла? Туда спускается тот лифт, что в холле, который вы мне показывали?

— Да. Но не стоит лезть на рожон. У Зенона еще тот характерец. Послушай старую женщину. Я тебе добра желаю.

Я выпрямила спину и твердо ответила:

— А что он мне может сделать? Побьет?

— Что ты! Но это не значит, что будет лучше.

— Я пойду, — упрямо качнула я головой и направилась к выходу.

Магда лишь устало махнула рукой и сказала:

— Поступай, как знаешь. Только не говори, что тебя не предупреждали.

Но я уже не слушала. Быстро спустилась в холл и вызвала лифт. Покинув лифт, я оказалась в небольшом белом тамбуре. Отворив единственную дверь, я попала в большое помещение, разделенное высокими ширмами и похожее на корабельный медблок. В нем располагались столы, кушетки, шкафчики с препаратами и инструментами. На столах стояли различные медицинские аппараты, микроскопы, наборы с пробирками и другой медицинской принадлежностью.

На одной и кушеток у самой стены недвижимо лежал Зенон. Над ним склонился Нихнерон, держа медицинский декодер, и что-то бубнил под нос. Увидев меня, он строго нахмурился:

— Тебя здесь не должно быть.

— А если я не уйду? Что сделаешь?

Лаллан недовольно спрыснул и снова склонился над Зеноном, ничего не ответив. Я едва слышно подошла к ним и застыла. Нихнерон продолжал хмурить лицо.

— Что с ним? — не обращая внимание на безмолвный протест лаллана, спросила я.

— Он в коме, — нехотя, ответил тот.

— Как в коме? Как долго?

— Уже четыре часа. С того момента, как я ввел ему сыворотку, — мрачно покосился на меня медик.

— Какую сыворотку?

— На основании фракции твоей плазмы.

— На моей крови??? — выпучила я на инопланетянина глаза.

— Ты многого не знаешь, Харита, — поучительно заметил лаллан.

— Ну, тогда просвети! — грозно вставила руки в боки, забыв о том, что передо мной стоит не человек, а представитель доминирующей расы СРП.

Он удивленно вскинул брови. Посверлил меня возмущенным и недоуменным взором. Потом что-то решил в себе. Отошел от пациента и сел на мягкое кресло на колесиках. Подвинул второе и пригласил сесть рядом.

— Какие же вы, люди, непочтительные. И всегда такими, наверное, останетесь. Поднимаете много шума, при этом слабы и неотесанны. Хорошо, я расскажу. В конце концов, ты имеешь на это право.

Я села, но гонор поумерила. Нихнерон кивнул какой-то своей мысли и начал объяснения:

— По образованию я — медик в четвертом поколении. На зло родственникам решил пойти в десант к рейнджерам. Один из моих дядей служил на границе. Он единственный из всей родни пошел не в медицину. Он меня и поддержал. По глупой случайности я попал на тот корабль, что летел на интересующую нас планету. Мы называем ее СХ-701. Еще одно невезение испортило мой зум, поэтому я не слышал приказ об отступлении. Так что, в итоге, попал в плен к акийцам или, как они себя сами называют, херонцам. Тогда Зенон спас мне жизнь, хотя с легкостью мог бы ее порешить. Я видел существо, которое его ужалило, и вовремя ввел антидот. Хотел отплатить ему той же монетой. Мы, лалланы, не любим долго оставаться в долгу. Но, в конце концов, все-таки оказался в изоляторе на акийском развед-крейсере, — Нихнерон отвел глаза и постучал углом меддекодора по столу. — Нет. Я не жалуюсь. Так сложились обстоятельства. Как я уже сказал, что мы, лалланы, привыкли платить по долгам, а я снова попал в зависимость от Зенона. Он выжил, хоть и с плачевными осложнениями, особенно для херонцев. Панические атаки и для лалланов редкость и позор. А что же тогда говорить о херонцах?

— Первым, что сделал Зенон при здравом уме — потребовал у отца отдать ему меня на поруки, а не отправлять в спасательной капсуле, бороздить просторы бескрайнего вакуума. Тогда я решил в себе, что сделаю все возможное, чтобы помочь ему. Однако мои успехи не на много опережали успехи херонских ученых.

— Как-то раз Зенон пришел ко мне и сказал, что кто-то из близкого окружения его травит. Но кто? Он не может вычислить. Я сперва ему не поверил, пока в крови не обнаружил патоген, вызывавший эти приступы. Только мне удавалось его вывести, он снова попадал в его организм. Причем уже адаптированный под мои препараты. И все опять начиналось по кругу. Приступы. Тяжелый выход из них. Я говорил Зенону, чтобы он вообще перебрался сюда, в Перский замок, дабы изолировать его от постоянного источника заражения. Но он вбил себе в голову, что обязан найти предателя и все тут. А для этого он должен жить в имении. Уж не знаю, как он там пытался его вычислить, — покачал неуверенно головой лаллан. — Три цикла мы бьемся, как ветер о стену. Приступы то утихали, то учащались. А я продолжал свои исследования. Зенон же требовал, чтобы я проверял экспериментальные сыворотки на нем. Последний раз я его вообще чуть не убил! Еле вытащил с того света.