Точка заката - [11]

Внутри, без выноса на широкую публику, для бланков даже существовала специальная категоризация. Сначала по сроку действия, вплоть до «пожизненных». Затем две верхние ступени иерархии — наследуемость от матери к ребенку, через преодоление наноботами плацентарного барьера, и наследуемость от отца — в этом случае ботам приходилось размножаться почти непрерывно, не просто поддерживая оптимальное для организма количество, но и проникая в половые органы, попадая в чрево будущей матери заблаговременно, вместе со спермой.

Чтобы потом чаще всего просто оказаться пойманными в ловушку презерватива.

Крайнее расточительство, по моему мнению. Но многие платили за саму возможность. Теперь это стало неонаследством. Возможно, единственным, что стоило передавать потомкам.

Там, в этой комнате, на нижнем стеллаже, скромно, почти у самого пола, лежал «Акробат» — бланк для гимнастов и космонавтов, улучшающий действие вестибулярного аппарата так, что человек мог спрыгнуть с многоэтажки, покувыркаться в воздухе полдюжины раз и при этом спокойно приземлиться на ноги. Ноги, конечно, он все равно бы сломал, да и сам бы, скорее всего, погиб после такого эксперимента, но в рекламе это все равно выглядело замечательно. Конкурент даже выпустил вдогонку полный аналог, который они назвали «Веретено».

Похоже, ни те, ни другие не совсем понимали, зачем, собственно, выплескивать узкоспециализированные препараты на общий рынок. Но когда у тебя столько денег, понимание не всегда обязательно. Поэтому реклама крутилась по телевизору и в Сети, а бланк, в единственном экземпляре, лежал в моей кунсткамере. Иногда его покупали, по предварительному заказу, и тогда он уезжал, а на его место приезжал новый.

У входа слева в комнате стояла коробка, с россыпухой «бронежилетов». Целых шесть — почти что рекорд для коллекции редкостей, их окружавших. Армейский образец, который вообще не попадал на открытый рынок. Но на нашем складе он все равно присутствовал — потому что время от времени компания могла предложить этот бланк сотрудникам службы безопасности. Поэтому несколько штук всегда лежали наготове, чтобы каждый новый охранник мог почувствовать себя защищенным, загоняя под кожу наниты, уберегающие его от пуль.

Лично я в это не верил. Считал, что этот бланк специально разработан, чтобы солдаты охотней шли в бой, веря в свою неуязвимость. Ну и в принципе, еще кожа приобретала такой гламурный сероватый оттенок. Говорят, сейчас это стало модно и очень нравилось девушкам.

Наверное, именно поэтому «бронежилеты» пользовались на черном рынке бешеной популярностью. Конечно же не потому, что их раскупали бандиты, готовясь к новым разборкам. Один такой бланк, если бы я захотел и умудрился вынести его из комнаты, стоил у скупщиков три моих месячных зарплаты.

Ерунда, мелочовка. Деньги меня сейчас интересовали меньше всего.

Но как раз в этой комнате все обычно бывало в порядке. Потому что товар, находящийся в ней, оборачивался медленно, и всегда оставалось время разобраться и сверить каждую мелочь. Проблемы случались чаще всего в глубине основного склада, там, где в отдельной ячейке коробки менялись, бывало, по несколько раз в день. Одни увозили, другие привозили на их место.

Программа как-то рассчитывала и оптимизировала загрузку склада, но и мне всегда оставалось чем заняться.

Я смотрел на упаковку по восемьдесят, стоявшую в ячейке на втором уровне, и пытался понять, что, собственно, не понравилось программе. В упаковке должны находиться кровяные пловцы. Судя по показаниям сканера, они там и находились. За несколько месяцев работы я запомнил даже базовые расшифровки радиометок и мог не залезать в наладонник, чтобы посмотреть, что за товар кроется за тем или иным набором цифр.

В этот раз залезть все же пришлось.

Ну да, кровяные пловцы, «Базовый иммунитет», версия 3.8, срок полезного действия — три года. Три года. Я еще раз посмотрел на записи доставки. «Базовый иммунитет», версия 3.8, срок полезного действия — тридцать лет. Ошибка в одной цифре. Понятно.

Непонятно, где искать вторую такую же упаковку, тридцатилеток, стоящую в несколько раз дороже этой. Ту, которая должна была находиться в этой ячейке. Что еще интереснее — а была ли она вообще, или на склад изначально привезли не то, что было записано в сопроводительном файле?

Бывает. Я посмотрел в переносной компьютер-наладонник. Здесь больше делать было нечего, надо вернуться и начинать копаться в записях, чтобы понять, что, собственно, произошло. А для этого мне надо посмотреть, как пробраться мимо снующих во все стороны тележек. Останавливать работу склада ради перемещения по нему моей персоны не очень хотелось. Придется, конечно, перенаправить пару-другую тележек, но эти флуктуации я предпочел бы минимизировать.

В передатчике затрещал голос одного из охранников, Андрея:

— Странно. Эй, Юрий, тут экспедиторы из восточного округа почему-то вернулись. Ты им что, не то отгрузил? Они тебе звонили?

Я наклонился к рации и ответил:

— Нет, не звонили. Вообще-то они бы и не вернулись, если только при погрузке им не перепутали вообще все. Помню этих ребят, ленивые донельзя.