Точка вымирания - [71]

Это было гигантское образование, похожее на деревья, среди которых она пробиралась, но футов на тридцать выше самых высоких из них. Его ствол был вдвое толще стволов остальных «деревьев», а вместо похожих на папоротник ветвей у него были громадные гроздья молочно-белых шаров. Они достигали минимум шести футов в диаметре и полнились полупрозрачной розовой жидкостью. В центре каждого шара, занимая большую его часть, свернулась какая-то темная тень. Эмили смотрела, а темные силуэты медленно вращались в своих капсулах, будто под действием неведомого направленного лишь на них теплого течения.

Что бы ни зрело в шарах, оно было огромным. Продолжая наблюдать, Эмили увидела, как одна из теней дернулась: так мог бы вздрогнуть во сне младенец.

– Иисусе, – сказала Эмили, невольно отступая и не сводя глаз со своей новой находки. Она насчитала двадцать шаров, плотно, как в виноградной грозди, прижатых друг к другу.

Эмили чувствовала искушение подойти поближе, но в то же время все ее инстинкты кричали, что чем дальше она будет держаться от этого, тем лучше для нее. До сих пор при встречах с новыми хозяевами планеты ей везло, но нарываться все равно незачем. Тварьпауки, которые ей попадались, вовсе не рвались в бой, но, для того чтобы именно это дерево оказалось так очевидно изолировано от всего остального мира, должен был существовать очень весомый повод. В данном случае лучшим проявлением доблести будет благоразумие, почувствовала Эмили и решила не приближаться к шарам.

Она повела велосипед по самой кромке поляны. Это было легче сказать, чем сделать, потому что рыхлая земля, в которой вязли ее сникеры и шины велосипеда, здорово замедляла скорость.

Эмили шла, и ее, будто темное облако, сопровождало ощущение тревоги. Что бы ни находилось внутри шаров, оно заставляло ее беспокоиться. На Эмили будто накатывали волны страха, и она не сомневалась, что причиной тому были шары и то, что в них зреет. Как она ни старалась, ей не удавалось отвести взгляд от грозди странных ягод, свисающих с инопланетного дерева, и чем ближе к ним, тем сильнее становилось беспокойство.

К тому времени, когда Эмили, наконец, достигла противоположного конца поляны, ее нервы звенели от напряжения, как струны. Она чувствовала, что вот-вот взорвется. Просто чудо, что ей удалось так долго держать себя в руках. Инстинктивное «беги или дерись!» настойчиво требовало бежать с тех самых пор, как Эмили заметила шары, и ей понадобилось все самообладание, чтобы не бросить велосипед вместе с драгоценными припасами и не припустить со всех ног из этого невозможного, жуткого места. Она чувствовала себя как маленький ребенок, оказавшийся в доме с привидениями. Эмили не знала, почему так нервничает, зато знала, что причиной ее тревоги была странная гроздь посреди прогалины.

Наконец она добралась до другой стороны поляны и повела велосипед сквозь стену растений, растущих на границе с окружающим лесом. Как только поляна осталась за спиной и скрылась за высокой травой, Эмили опустила велосипед и уперлась рукой в ствол ближайшего дерева. Ее тут же бурно вырвало, и все содержимое желудка, некогда бывшее завтраком, оказалось на большом участке красного мха и на сникерах. Утерев рот ладонью, она подняла велосипед и, не медля, вновь двинулась через лес, стремясь, чтобы между ней и прогалиной оказалось как можно большее расстояние. Это куда важнее, чем запачканная обувь.

Спустя полчаса, когда от паники остались только бегавшие по хребту мурашки, Эмили заметила свет, прорывающийся сквозь линию деревьев где-то в четверти мили от нее. Испустив глубокий вздох, она пошла немного медленнее, потому что страх начал сменяться облегчением.

Именно тогда она услышала, как что-то движется сквозь подлесок.

Глава двадцать первая

Звук, издаваемый чем-то большим, пробирающимся через лес, заставил Эмили застыть на полушаге. Что бы там ни ходило, оно надежно перекрывало Эмили выход из этого Богом проклятого места. Тихо, как только могла, стараясь не делать резких движений, она опустила велосипед на землю и медленно потянулась снять с плеча дробовик. Прижала приклад к правому плечу и взялась левой рукой за цевье. Тяжесть оружия в руках придала ей ощущение некоторой защищенности, и она навела ствол на заросли высоких красных растений, откуда в последний раз доносились непонятные звуки. Лямки рюкзака врезались в плечи, и целиться было неудобно: казалось, руки вот-вот отвалятся. Конечно, это была наименьшая из ее проблем, потому что руки дрожали (неизвестно, от страха или от возбуждения), и ствол «моссберга» раскачивался туда-сюда, будто маятник. «Ничего страшного, – убеждала себя Эмили, – тебе необязательно убивать этого поганца, достаточно просто спугнуть его, чтобы он убрался на хрен».

Эмили поглубже вдохнула, стараясь успокоить разгулявшиеся нервы. Она пыталась заставить себя расслабиться, а то руки так вцепились в оружие, что побелели костяшки пальцев. Расставив ноги пошире, Эмили навела дробовик туда, откуда, по ее мнению, шел звук.

Но тут раздался новый шорох. Высокая трава зашевелилась футах в десяти от того места, которое чуть раньше привлекло внимание Эмили. То, что двигалось сквозь заросли, обходило ее по кругу – так ведут себя хищники, разглядывая свою жертву. Эмили повела дробовиком в сторону звука, и пот, стекая струйками по лбу, начал заливать ей глаза. Конечно, их немедленно защипало.