Точка возгорания - [108]

— Меня просто бесит, когда ты так делаешь, — ответила Сонора, посмотрев на него через плечо.

— Подкрадываюсь незаметно?

— Нет, когда поднимаешь одну бровь.

— Это просто потому, что ты сама так не умеешь.

Сонора пододвинула мусорное ведро к себе поближе. В нем валялись остатки розовой жевательной резинки, обертка от эскимо с прилипшими к ней крошками шоколада и обрезки светлых, мягких, как у ребенка, волос.

— Она обкорнала себе волосы. Похоже, обрезала челку. По уже известной нам модели, Сэм.

— Модель-то старая, да вот тревоги новые.

Землистого цвета полотенце было сплошь заляпано коричневыми, оранжевыми и синими мазками. Принюхавшись, Сонора ощутила отчетливый запах скипидара. На цементной замазке по краям ванны, обильно выступила черная плесень.

— Посмотри, нет ли в сливном отверстии ее лобковых волос? — усмехнулся Сэм.

— Ну-ну, посмейся…

Они решили разделиться. Сонора отправилась в спальню, где, к своему удивлению, обнаружила неубранную одноместную кровать из кованого железа, напоминающую тюремный топчан. Сдвинутые вбок простыни обнажили синий полосатый матрас, весь в желтых потеках. Через распоротый шов из плоской подушки торчали серые перья. Одеял не было вовсе.

Оштукатуренные стены, бывшие когда-то желто-зелеными, теперь покрывал толстый слой грязи. На полу лежал свалявшийся палас зеленого цвета.

Верхний ящик дешевого туалетного столика был абсолютно пуст. Зато три других оказались под завязку набитыми скомканной как попало одеждой, так что их было невозможно даже задвинуть. В общей куче лежали джинсы, нижнее белье, нейлоновые сорочки и многое другое.

Сонора попыталась заглянуть в стенной шкаф. Его двойные металлические двери были наглухо закрыты.

Сонора взялась за пластмассовую ручку и потянула ее на себя. Дверь заскрипела и тяжело отворилась. К ногам Соноры с грохотом выкатилась лавина каких-то предметов.

Это были куклы — старые и новые, современные модели и антикварные. Всевозможные Барби, Четти, Кэтти и Тамбелины. Из обычного глазированного фарфора, из бисквитного фарфора и просто пластмассовые. Отдельные руки, ноги, головки, маленькие платьица, туфельки, крашеные и мраморные глаза — широко раскрытые и невидящие.

Сонора услышала шаги Сэма, окликающего ее по имени. Она поворошила ногой кучу на полу. Ничего представляющего опасность — только куклы и их детали.

— Сонора? — На пороге стоял Сэм с револьвером в руке. — У тебя все в порядке? Мне показалось, ты вскрикнула.

— Вовсе нет.

— Соседняя комната очень похожа на комнату моей Анни, — сказал он, ткнув пальцем в сторону другой спальни. — Хорошо бы тебе взглянуть.

Комната действительно выглядела лучше и была расположена вдоль задней стены дома. Когда-то это были две комнаты, но потом перегородку между ними сломали. В спальне было два окна, выходящих на задний двор, рваные шторы были сдвинуты в одну сторону, пропуская через закопченное стекло неяркий свет. В левом углу спальни была устроена небольшая мастерская — там лежали молоток, гвозди, куски дерева и изящная ножовка фирмы «Блэк-энд-Деккер». А в центре комнаты гордо высился настоящий мольберт. На расположенной рядом деревянной подставке были разложены краски, кисти, пузырьки с растворителем. У стены стояли уже законченные холсты. Стопка таких же холстов лежала в стенном шкафу.

Сонора остановилась у холста, прикрепленного к мольберту. Картина была еще не закончена, однако краски на ней уже давно высохли.

Колорит эскиза был свирепый — сплошные грязнокрасные, оранжевые и коричневые тона. Толстые мазки перемежались с вклеенными инородными предметами — пластмассовыми пуговицами, шнурками, маленькими клочками одежды. Яркий светло-синий, словно горный лед, кусок ткани в левой части картины резко контрастировал по тону со всей композицией.

— Сэм, обрати внимание на эти куски материи.

Он перевернул несколько холстов, стоявших у стены.

— О Господи, Сонора, какая мерзость!

— Зато теперь нам понятно, зачем она забирает их одежду.

— Посмотри лучше сюда.

Деревянные ящики, большинство из которых имели основание размером два на два фута, были уложены по три в ряд и по два в высоту, как этажи огромного и причудливого кукольного дома.

В каждой из коробок находилась кукла мужского пола, облаченная в грубо скроенную одежду, перешитую из обычных джинсов, хлопчатобумажных рубашек и брюк цвета хаки. Одни куклы сидели за столами, другие «играли» в бейсбол, третьи стояли за небрежно склеенной моделью прилавка, отдаленно напоминавшей банковскую конторку.

Сонора сразу поняла, что это Джеймс Селби. Она непроизвольно протянула руку, но так и не решилась дотронуться до кареглазой куклы, слепо глядевшей из-за стойки.

Были в кукольном домике и свободные места: предпоследняя комната оказалась незаселенной, хотя и готовой к приему «жильца». Может быть, она ждала Марка Дэниелса? А последний ящик вообще был пуст и, судя по всему, лишь недавно сколочен. «Кому же предназначено стать его хозяином, — подумала Сонора, — Стюарту? А может, Китону?» На подоконнике, рядом с пустующим ящиком-комнатой, стояла коробка из-под обуви.

Заглянув в нее, Сонора увидела миниатюрный чайный сервиз из фарфора, очень удобный для маленьких детских ручек. Однако он был слишком хрупок, чтобы с ним играть. Словом, это был бы не слишком практичный подарок для малыша. Но зато сервиз был так мило расписан голубыми незабудками, включал в себя такой настоящий крошечный чайничек с крышкой, шесть круглых блюдечек, четыре изящные чашечки и два молочника. Когда Хитер нашла его под рождественской елкой в прошлом году, она отложила в сторону все остальные подарки в ярких упаковках, выстроила в ряд своих игрушечных лошадок и полностью погрузилась в фантастический мир, где ее пони с вплетенными в гриву ленточками пили чай из фарфоровых чашечек и беседовали с маленькими девочками в пижамках.