Точка отсчета - [32]

— Здравствуйте, — девушка улыбнулась, — они к нам присоединятся?

— Не думаю, — усмехнулась Кристина, — во всяком случае, пока. Все, господа офицеры, присаживайтесь. Лэс, где бар, ты знаешь. Мы скоро.

Уотерс растерянно поглядел на Седова, полез в карман, достал платок и вытер лоб.

— Черт знает что! Ну и семейка.

— А вы не пытались связаться с Юргеном?

— Коммуникатор не отвечал и мы решили, что все, дело дрянь, — Уотерс направился, было, к креслам возле камина, но свернул к бару, — вы как хотите, а мне надо выпить.

— Я тоже не откажусь, — согласился Седов.

— Ну, я ему устрою, — пообещал Уотерс. — Вам со льдом или чистый?

— Чистый.

Кристина и Жаклин появились минут через пятнадцать. Кристина — в вытертых домашних джинсах и свободной синей майке, Жаклин в облегающем тело комбинезоне, переливающемся бирюзовыми оттенками, но в то же время почти прозрачном. Мужчины встали, коммодор снова направился к бару, но Кристина махнула рукой.

— Я сама, — она занялась приготовлением коктейлей, а Жаклин устроилась в глубоком кресле, закинула ногу на ногу, абсолютно не смущаясь тем, что Уотерс неодобрительно косится на нее. — Так что случилось?

— Прежде всего: он оставил номер, по которому его можно застать? — сердито спросил Уотерс.

— Ах да! Совсем вылетело из головы. Я говорила из гостиной, и номер должен остаться в коммуникаторе. Юрген, кстати, просил, чтобы ты ему позвонил.

— Спасибо, что вспомнила, — ядовито сказал Уотерс.

— Не за что, — отмахнулась Кристина, — хочешь — позвони. Заодно спроси, когда он домой собирается. Ты ведь не хочешь упрятать его на базу?

— Там видно будет. Седов, вы со мной?

— Конечно.

Глава 17

Если холл был обставлен, как каминный зал: мозаичный паркетный пол, деревянные панели на стенах, массивные кожаные кресла и огромный камин, то гостиная была светлая, с минимумом мебели. Ажурные конструкции, выполняющие функции стульев, отвечали больше эстетическим чувствам, нежели требованиям комфорта. Уотерс придвинул стул к хлипкому с виду столику, на котором стоял коммуникатор. Седов прошел к широкой балконной двери, отдернул легкие занавески. Отсюда открывался замечательный вид на парк и озеро Альстен.

Тучи разошлись, и лишь над дальним берегом висела пелена то ли тумана, то ли дождя. Сквозь пелену за деревьями угадывались тонкие минареты мечети — Гамбург всегда был космополитичным городом, предоставляя возможность общения с Богом последователю любой религии. По покрытой рябью поверхности озера скользили яхты, раскинув отражающиеся в воде белоснежные паруса. Справа, над мостами, в небо взмыла бледная радуга, и снова у Сергея возникло ощущение, что все это: водную гладь, мокрые деревья, паруса яхт, радугу, он видит впервые в жизни и жадно впитывает новые впечатления.

— А в Рио сейчас утро, — задумчиво сказал он.

Коммодор истолковал его слова по-своему:

— А мне плевать! У меня на орбите одиннадцать единиц, включая четыре фрегата и два эсминца, обшаривают пространство, в поисках хладного тела полковника Скарсгартена, а он мулаток клеит! Вот, нашел…

Седов подошел к столу и встал за спиной коммодора так, чтобы его не было видно. Несколько минут экран был темный и тогда Уотерс произнес сдавленным от злости голосом:

— Полковник, не изволите включить видеорежим?

На экране возник номер гостиницы, причем из самых дешевых — голографические обои, изображающие пышные драпировки, были тусклые, словно покрытые слоем пыли. Сквозь мутное окно били солнечные лучи, освещая поцарапанный стол, заляпанный засохшими круглыми следами стаканов. В экран коммуникатора кто-то заглянул, как в замочную скважину, причем настолько быстро, что Седов только потом, когда лицо исчезло, узнал Олега Судакова. Послышалась возня, сдавленные возгласы.

— Полковник, вызов из Гамбурга… не знаю, похоже, коммодор Уотерс. Это вы, уж будьте любезны, сами ему скажите. Есть, слушаюсь…

Перед экраном, наспех натягивая майку, появился Судаков. Его лоб пересекала длинная подсохшая царапина, Ладонью он пригладил волосы, быстро провел рукой по подбородку и, едва заметно поморщившись, принял официальный вид.

— Сэр, первый лейтенант Судаков находится в очередном отпуске. В настоящее время…

— Будьте любезны, пригласите к экрану полковника Скарсгартена, лейтенант, — еле сдерживаясь, проговорил Уотерс.

Судаков моргнул и покосился куда-то в сторону.

— Сэр, надо понимать, что приглашение, будучи… э-э… сделано официальным лицом, является, если так можно выразится, приказом. В этом случае лицо, находящееся…

— Выразиться так не только можно, но и нужно, — сварливо сказал Уотерс. — Это именно приказ.

— Но позволю себе заметить, — сказал Судаков, опять покосившись в сторону, — что приказ, касающийся должностного лица… — послышался возмущенный женский голос, и Судаков быстро приглушил звук настолько, что голос стал едва слышен, — пребывающего в отпуске, выраженный ясно и недвусмысленно, но не имеющий под собой веского основания, может быть принят к действию только в случае крайней необходимости, каковая, однако, может идти вразрез…

Седов, слушая эту галиматью, стиснул зубы, чтобы не расхохотаться. Как он понял, Олег Судаков явно выигрывал время, чтобы его командир мог принять более-менее приличный вид, или просто собраться с мыслями. Заметив, что шея коммодора принимает багровый оттенок, Седов понял, что терпению Уотерса приходит конец. Судаков, между тем, продолжал нести ахинею, выводя Юргена из-под удара.