Точка невозврата. Волчья кровь - [32]

Пусть думает что хочет, я не дам ему учуять след!

Ярослав остановился и замер, не понимая, какая муха меня опять укусила. Наклонил голову вбок, ощупал осторожным взглядом кусты — парень сообразил, что я кого-то охраняю. Пытался понять — от кого и почему. А сильные струи уже били по веткам в ста шагах от нас. Ярослав подвинулся вперед, и я ощетинилась, оскалилась, зарычала, сделала выпад, лязгнув зубами у черной морды, и отскочила назад, не причинив вреда. Меня выворачивало изнутри, ломало — напасть на сородича и друга непосильная задача.

Черный зверь снова замер, напрягся, пытаясь осмыслить, что происходит.

В желтых глазах непонимание и вопрос. И боль. За меня.

Я прижала уши, подскочила, лизнула в морду, извиняясь, и снова отпрыгнула.

Я не дам ему ступить на тропу! Иначе кому-то из нас придется умереть. Нет, не кому-то, а мне! Убить Ярослава я не смогу. И пропустить не смогу.

Словно прочитав мои мысли, черный волк попятился, уселся на землю и потянул носом воздух. В душе все оборвалось — вдруг его нюх острее, чем мой?! Вдруг снова дунет ветер? Но вместо ветра нас накрыла волна дождя, словно кто-то разом открутил все вентили на небесах. Ливень хлестал с такой силой, что пришлось закрыть глаза. Я так и не сдвинулась с места. Ярослав тоже не ушел. Он сидел, вглядываясь в меня, решая сложную задачу, а потоки воды смывали мое предательство. Мое отступничество от рода.

По шкуре прокатилась волна дрожи. Не от холода — от облегчения.

Белая вспышка озарила все вокруг, выхватив мрачный взгляд янтарных глаз. Я переступила с ноги на ногу — вслед за облегчением, пришло нетерпение и чувство вины. Посунулась вперед, подставляя шею, черный волк отвернул мокрую морду и встал, приглашая идти за ним.

Нет! Дорога назад заказана. Я мотнула головой и попятилась. И тут до него дошло, что я ухожу. Он напрягся, и я снова подскочил к самой морде, умоляюще заглядывая в сердитые глаза — не держи! Ну, пожалуйста, не держи! Ты же сказал — вольна уйти!

Ярослав смуро опустил голову. Он отпускал меня. Я благодарно взвизгнула и снова лизнула волка в морду. Человеком на это не решилась бы.

А потом повернулась и потрусила прочь, за ту границу, что не желала пересечь всего лишь день тому назад. И с каждым шагом внутри рвались невидимые нити, делающие меня одной из стаи. Теперь я волк одиночка. Беззащитный оборотень. Глупый оборотень, который решил, что может поспорить с судьбой и со всем миром.

10 глава

Я почти не таилась. Не пряталась от людских глаз. Нарушив самый важный закон можно смело плевать на все остальные. Пусть увидят! Большинство заметит огромного пса. Лишь единицы, кто разбирается — волка. И не поверят глазам — таких волков не бывает! А если поверят… Что ж, одной легендой больше!

Бежала напрямую, не разбирая пути, ориентируясь только на маячок. Ливень стегал меня струями, словно пытался привести в себя, заставить одуматься, повернуть. Но я, как одержимая, стремилась только вперед. Все мысли были подчинены одной единственной цели, и плохая погода не могла свернуть меня с выбранного пути.

Ямки и рытвины на земле почти сразу наполнились водой, а тропинки на склонах холмов превратились быстрые ручьи. Пару раз пришлось проскочить через асфальтовую змею автотрассы, бросив тело между нескончаемым потоком машин.

Мышцы работали как отлаженный механизм. Я неслась не останавливаясь — казалось невозможным потратить хоть минуту из отмеренных удачей часов.

Усталость дала о себе знать только ближе к утру, и я перешла на легкую трусцу: мысль отдохнуть даже в голову не пришла. До города добралась к полудню, но сразу соваться в уличную толчею не стала, на это хватило соображения. Забилась в парк, выбрав куст погуще, и с тоской следила за солнцем, медленной черепахой клонившимся к горизонту.

И в тот момент, когда оно, погрузив город в расплывчатый сумрак, спустилось за лес, я тенью скользнула в знакомый подъезд. Ткнулась носом в темную кнопку лифта, но вовремя опомнилась и рванула вверх по лестнице, царапая когтями крашеный бетон. Сердце за одно мгновение разогналось так, словно спешило добраться до места вперед хозяйки. Случись навстречу человек, ему пришлось бы плохо — снесла бы, не заметив. Или перепугала до смерти.

Ступени закончились неожиданно, и я пролетела до самой шахты лифта, там замерла — последние шаги дались нелегко. Уверенность в правильности происходящего испарялась, как капли воды на горячей сковородке. Только отступать было поздно.

Я подошла вплотную к заветной двери, насторожилась, повела ушами. Квартира безмолвствовала — ни шороха, ни скрипа — но я знала, мой маяк не ошибся, и хозяин на месте.

Села, уткнувшись носом в вонючий ламинат обшивки, неуверенно тронула лапой, расчертив царапинами его гладкую поверхность. И замерла в ожидании.

Мне казалось, с каждой секундой тишина наливается тяжестью, как песочная форма расплавленным свинцом. Неопределенность давила: не найдя сил устоять на ногах, я скрутилась в клубок на бетонном полу и закрыла глаза. Вся моя смелость и вера растаяли словно дым, оставив внутри гулкую пустоту. Я бы ушла… если б могла. Если бы хватило храбрости остаться совсем одной.