– Вика, Вика! – виснет с одной стороны Лешка.
Я различаю близнецов на раз-два, а все потому, что у Лешки есть малюсенькая родинка под левым глазом, а у Димки родинок нет.
– Что, Лешенька? – треплю его волосы пятерней.
Они такие мягкие, что хочется прижаться к ним щекой и потереться, как о мягкую игрушку, и я себе позволяю эту прихоть. Целую мальчишку в макушку, а сама зарываюсь в отросшие волосы носом.
– Ой, Вика, не надо, хватит меня тискать, – возмущается Лешка, а я начинаю смеяться. Такой не по возрасту деловой, что улыбка сама собой растягивает губы.
– Не буду, не буду, – говорю ему, щекоча шею подушечками пальцев.
– Вика-а-а, – тенет Лешка, явно балдея от моих манипуляций, – а ты купаться будешь?
– Нет, Леша, не в этот раз, с нами же Милена, за ней кому-то нужно смотреть, вот придется мне.
Мальчик грустно вздохнул, но тут же, увлеченный игрой с братом, кинулся за ним вдогонку.
– Вот, а ты переживала, – глянул на меня Антон. В его глазах плясали озорные искорки. – У мальчишек отличный вкус, – он подмигнул мне и, протянув руку, взял мою. – Все у нас будет отлично, птичка.
Открыв дверь на улицу, мы вышли в залитый солнцем двор. Счастье, словно солнечный свет, грело не только сердце, но и душу. Я прижалась к Антону и поняла, что этого мужчину не отпущу никогда. Люблю его. Сильно, жадно, беззаветно.
