Точка Боркманна - [9]

«Отлично, – подумал Ван Вейтерен. – Интересно, не задумывался ли Баусен о том, чтобы передать свой пост женщине? Хотя это, конечно, решает не он».

6

В холле полицейского участка их поджидали четверо журналистов, но Баусен привычным жестом разогнал стервятников.

– Пресс-конференция завтра в одиннадцать. До того – ни слова!

Ван Вейтерен вежливо отказался от ужина и от предложения подвезти его до отеля:

– Мне нужно прогуляться. Кроме того, собирался купить газеты.

Баусен кивнул:

– Вот мой номер телефона, если передумаешь. Я весь вечер дома.

Он протянул свою визитку, и Ван Вейтерен спрятал ее в нагрудный карман. Полицмейстер залез в слегка потрепанную «тойоту» и уехал. Ван Вейтерен посмотрел ему вслед.

«Замечательный дядька, – подумал он. – Интересно, в шахматы он тоже играет?»

Часы показывали половину шестого. Поработать пару часов в номере, потом поужинать… неплохая программа, чтобы убить время. Единственное качество, которое ему удалось развить в себе с годами, – это умение убивать время.

Ну, и некоторую склонность находить злоумышленников, конечно.

Взяв в руку портфель, он двинулся в сторону порта.

Четырнадцать кассет и три пухлые папки.

Таков был объем материалов по делу Эггерса. Вывалив все это на кровать, он с минуту поколебался. Потом позвонил администратору и заказал в номер бутылку пива. Взяв папки под мышку, вышел на балкон и уселся в кресло.

Несколько минут ушло на то, чтобы подрегулировать зонтик, защищавший от лучей вечернего солнца. Окончив возню и получив свое пиво, он просидел на балконе до тех пор, пока не прочел все документы до последнего слова.

Вывод, который он сделал, звучал довольно просто, и его лучше всего выражала формулировка инспектора Мёрк: ни черта ни ясно.

Его совершенно не прельщала перспектива прослушивать записи допросов. В нормальной ситуации, будь он на рабочем месте, конечно же предпочел бы распечатку. Однако выбирать не приходилось – придется надевать наушники. Решив отложить это дело до ночи или даже до завтрашнего утра, он взялся за следующее убийство и прежде всего раскрыл газеты. Ему удалось раздобыть целых четыре штуки – две общенациональные и две местные, вчерашний выпуск и сегодняшний.

Национальные газеты набрали заголовки достаточно крупным шрифтом, однако текст не отличался многословностью. Видимо, репортеров на место еще не выслали. Они наверняка появятся к пресс-конференции. Высказывания руководителя следствия комиссара Баусена ограничивались тем, что полиция прорабатывает несколько версий.

«Да-да, как же», – подумал Ван Вейтерен.

Местная газетенка именовалась «де Журнаал» и почти вся была посвящена убийству. Портрет Баусена, фотографии места, где обнаружили труп, портрет убитого – до того, как его убили. И фотография Эггерса. Заголовок гласил: «Палач наносит очередной удар. Еород охвачен страхом». Далее в тексте статей ставились вопросы: кто станет следующей жертвой? достаточно ли компетентно руководство следствия?

Пробежав глазами статьи, он прочел некролог на Эрнста Симмеля. Достойный сын своего города, добропорядочный гражданин, судя по всему – член «Ротари клуба», член правления футбольного совета, заместитель председателя банковской комиссии. Ранее, до отъезда в Испанию, занимал целый ряд ответственных постов. Недавно вернулся в родной город – и вот зверски убит.

«De mortius… – подумал Ван Вейтерен и швырнул газету на пол. – Какого черта я тут болтаюсь?»

Скинув рубашку, он пошел в ванную. Как там назывался этот ресторанчик? «Голубой фрегат?»

Предположение, что корреспонденты национальных газет вот-вот появятся, оправдалось. Когда он проходил по фойе отеля, к нему подскочили двое мужчин среднего возраста; злоупотребление никотином оставило заметный след на их лицах. Ван Вейтерен со вздохом замедлил шаг.

– Комиссар Ван Вейтерен? Крэйкшанк, газета «Телеграаф».

– Мюллер из «Альгемайне», – вставил второй. – Мы, кажется, встречались.

– Моя фамилия Рёллинг, – ответил Ван Вейтерен. – Я занимаюсь продажей напольных часов. Это какое-то недоразумение.

– Ха-ха, – произнес Мюллер.

– Когда можно будет с вами побеседовать? – спросил Крэйкшанк.

– Пресс-конференция состоится в полицейском участке завтра в одиннадцать, – ответил Ван Вейтерен и открыл входную дверь.

– Кто ведет расследование – вы или Баусен? – спросил Мюллер.

– Какое расследование? – переспросил Ван Вейтерен.

Внутренне убранство «Голубого фрегата», вопреки ожиданиям, было выдержано в красных тонах. Бар был заполнен разве что наполовину, и в ресторане хватало свободных мест. Ван Вейтерен уселся за столик в глубине зала, в стороне от остальных, однако не успел он приступить к горячему, как перед ним возник сухощавый господин с блестящими глазами и нервозной улыбкой.

– Прошу прощения, Шальке из «де Журнаал», – представился он. – А вы тот самый комиссар?

Ван Вейтерен не ответил.

– Я был последним, кто разговаривал с ним… Баусен и Кропке, конечно, допросили меня, но если вы желаете со мной побеседовать, я к вашим услугам.

Шальке бросил вопросительный взгляд на пустой стул.

– Давайте встретимся в баре минут через двадцать, – предложил комиссар.

Шальке кивнул и удалился. Ван Вейтерен вяло принялся за блюдо, обозначенное в меню под загадочным название: «Гордость шеф-повара с грибами и моцареллой». Доев и расплатившись, он так и не понял, что именно съел.