Точка бифуркации - [29]

— Это что же, такая толстая граница, что может вместить все это?!, — Пульдис красноречиво провел перед собой рукой, беспрепятственно пройдя насквозь стойку автомобиля и верхнюю часть руля.

— А разве ЭТО имеет толщину?!, — Георг рассердился.

Он взял и высунул руки наружу, прямо через крышу. Пульдис открыл рот от удивления.

— Ты такое можешь?!

— А что здесь странного, если вокруг только иллюзия?

— Но ведь и наш реальный мир, иллюзия.

— Это кто же тебе, Чарли, сказал?

— Сам додумался!

— Не ты первый. Только авторы иллюзий разные. — Съязвил Проквуст.

— Это верно. — Обреченно согласился Пульдис.

Лимузин остановился.

— Все, выходи, надоело мне ехать. Скажи мне, чего ты хочешь?

— Чарли, очнись!, — Георг с укоризной постучал себе пальцем по лбу. — Заметь, ты даже не разу не спросил у меня, как там Бенни, как я, только и знаешь, что о своих проблемах стонать.

— Да, ты прав. Я ужасен, но мне действительно это уже неинтересно, я хочу умереть. Я не хочу больше ощущать себя живым, будучи, фактически мертвым!

— Чарли, по-моему, ты сгущаешь краски!

— Да?! А ты готов поменяться со мной местами?

— Нет. У тебя нет рока.

— Ну, и что, я же на пенсии!

— Хватит ерничать! Пойми, если Господь посчитал нужным мое присутствие здесь, значит, это неспроста! И еще, я думаю, это ненадолго. Принимай решение, Чарли.

— Какое решение?

— Ты собирался умирать?

— Да, собирался.

— Это всерьез?

— Конечно! Я прям сейчас готов. Только как?

— Очень просто.

Георг вспомнил сквозняк, который уносил Барри, вспомнил стену с дверью, окаймленной светом и они сразу же появились поперек пустынной автострады. Пульдис недоуменно смотрел то на дверь, то на Проквуста.

— Георг, ну, ты даешь!, — Он подошел к Проквусту, обнял, и повернулся к двери. — Так значит, мне просто за ручку потянуть?

— Наверное. Барри делал так.

— Барри?, — Чарли оглянулся. — Кто такой Барри? А, впрочем. — Он махнул рукой. — Какая разница! Прощай Георг, благодарю тебя и Господа, за то, что прислал именно тебя.

— Подожди, Чарли!, — Крикнул Проквуст. — Ты понимаешь, куда идешь? Там смерть! Это решение…

— Ты что, все еще мальчишка? Не видишь, что я давно все понял? Да мое решение давным-давно принято, только возможности не было. Прощай, Георг. — Пульдис повернулся и направился к двери. — Пусть вечно живут только Боги, — бормотал он на ходу, — а смертные должны умирать.

Он, не оглядываясь, дернул за ручку и вошел в ослепительный свет за дверью. И сразу же, словно свет вокруг выключили, его мир сгинул без следа, а Проквуст повис в странной пустоте, которая хоть и не была пространством, но совершенно не стесняла его какими-либо рамками.

* * *

После встречи с Чарли у Георга осталось странное чувство радости и огорчения. С одной стороны, несмотря ни на что, он был рад увидеть бывшего друга и помочь ему, а с другой, Проквуст душой был очень молод и доверчив, он привязывался к людям, и страшно огорчался, если они давали повод разочаровываться в них. Ему было больно за Чарли, хотя он сознательно и целенаправленно их предавал.

— Ведь он их сначала не знал, это была его работа, — оправдывал его Георг, — он же полюбил нас потом. Как его не простить?!

Но что-то противилось внутри, не хотело прощать, радовалось возможности презирать, а, значит, быть выше. Когда Проквуст разобрался в этих глубинных эмоциях, ему стало так стыдно!

— Господи, — зашептал он, — прости мою мелочность и постыдную гордыню, молю, передай Чарли, где бы он сейчас не был, я его не просто прощаю, я о нем искренне скорблю.

На душе стало легче, и Георг решил осмотреться. А смотреть было не на что, здесь не было пространства, он вообще не понимал, каким образом он здесь помещается, если места здесь нет?! Не очень долго поломав голову, он перестал задумываться, почему и как, решив, что знание не обязательно, если есть умение. А он точно ощущал в себе это умение. По его разумению, ему надо выйти там, где нужно, только вот, где нужно, он еще не знал.

— Если я не заблуждаюсь или не брежу, то мне надо представить координаты звезды, к которой мне надо выйти. Одну, свою родную, я только что покинул. Близкая? Нет, не хочу. Я там опять встречу Друга, а что я ему могу сказать? Земля? Рано. Почему рано? Не знаю, рано и все! Тогда остается только Недина!

Проквуст представил себе эту погибающую звезду, как если бы смотрел на нее со стороны Близкой. В сознании, словно на экране вырисовался кусочек черного звездного неба. Георг уловил неуловимый момент, что-то вздрогнуло внутри него, потом вокруг, миг, и упругая волна вытолкала его вон из своей утонченности. Проквуст оказался рядом с планетой хоравов. Он с недоумением смотрел на Недину, лежащую под ним, на еще более потускневшую звезду.

— Получилось!, — Он не мог поверить тому, что видит. Весь опыт прошлой его жизни восстал против: не может такого быть, подумал, пожелал, сделал!, — Неужели все так просто?!

И Георгу стало страшно. Он вдруг понял, что рука Господа висит над ним, ведет его, дарит ему почти все, что он бы в своем положении мог пожелать. Какой же платой он должен вернуть свой долг за такое внимание к себе?! Он задрожал внутри от осознания своей слабости, от неподъемной ответственности, возложенной на его слабую и усталую душу. Что сказал Адамс: ищи истину? Но где, как? До этой минуты Георг чувствовал себя вполне умиротворенным. Ну, случилось с ним то, что случилось, ну, подвис он между мирами, и что? Его это даже забавляло, его решения были быстрыми и непроизвольными, а теперь жуткий страх сковал его, отнял способность мыслить, он хотел лишь одного, спрятаться в укромном уголке, отсидеться некоторое время, может быть, подумать. Проквуст стал двигаться к Недине, не обращая внимания на перемены вокруг нее. Вокруг планеты метались упругим роем тысячи мелких кораблей и корабликов. Они то садились на ее поверхность, то стремительно, стайками или по одиночке, вспархивали вверх. Георг словно драгоценную чашу, которая налита всклей, и из которой нельзя пролить ни капли, нес свое пустое от мыслей сознание, созерцая, но не думая.