То втык, то ВТЭК… - [7]

И это будет высшим приговором,

Кивают на тебя, как на Христа…

Ах как нужна бездарным режиссёрам

Доверчивость твоя и простота!

Ты сущий клад! Затем и — на примете.

Иной спектакль одним тобой и жив!

Не будь тебя — и многое на свете

Давно уже пришлось бы сдать в архив…

И не таким ли зрителям бездумным

Наш старый мир обязан на века

И зрелищем костра Джордано Бруно,

И фарсом, где валяют дурака?!

Ироническая экология

Монолог аквариумной рыбки

Я живу от рожденья в аквариуме,

Где вода и песок — всё по норме.

Обитаю я с разными тварями

На сухом, перемолотом корме.

Нет ни бурь в этом мире заштиленном,

Ни ветров, ни волны, ни течения…

Прудовик, щеголяя извилиной,

Излагает свои поучения.

И по долгу моллюска–мыслителя

Говорит не спеша, с выражением,

Что вся истина — в этой обители,

А всё там, за стеклом, — отражение.

Что и кит на морях растревоженных

И любой головастик

Жить хотели бы так же ухоженно,

Но не всем суждено это счастье!

Шевелю плавниками я, слушаю…

Но стучит в моём рыбьем сознании

Мысль о том, что, наверно, не лучшее

Это наше стеклянное здание.

Что–то есть в этом доме искусственное,

Подчинённое чьим–то капризам…

Если б знать!

Но, закончив напутствия,

Наш мыслитель глядит в телевизор.

«На наш век хватит…»

— На наш век хватит! — Молвил прадед

И стал рубить леса не глядя.

— На наш век хватит! — Молвил дед

И закоптил весь белый свет.

— На наш век хватит! — Молвил сын

И вылил в речку керосин.

— На наш век хва… — Открыл рот внук,

Дохнул и обмер.

Всё. Каюк!

Охотник

Кошмарный сон охотнику приснился:

Стоит он посередь лесной поляны,

А вкруг поляны — девятнадцать ёлок.

Под каждой ёлкой — по большому зайцу…

— Где ж тут кошмар? Удача! Знай пали!

— Попробуй только! Девятнадцать зайцев!

У каждого из зайцев по двустволке,

И все стволы нацелены в тебя!

— Вот это сон!! И что же было дальше?

— А дальше что?! Охотник наш проснулся.

И до сих пор сидит, не шелохнётся.

В глазах застыла заячья тоска!

Счастье

О счастье косой панегирики пел:

— Ах, свежая травка… Мечта! Объеденье!

А волк исподлобья на зайца глядел.

У волка о счастье своё представленье.

Группа товарищей

Он был скромным зайцем, добрейшим косым.

Свой след оборвал на просёлке…

Мы память о нём навсегда сохраним!

Группа товарищей (волки).

Гармония

Лиса, покаявшись, дала публично слово:

— С разбоем — всё! Не трону и пера.

Вот разве лишь цыплёночка какого…

И то с согласья птичьего двора!

Какой был шум! Какое ликованье!…

Хмельной петух, усевшись на забор,

Кричал о гармоничном процветанье,

Какого не видали до сих пор.

Лиса довольна — каждый день к обеду

Пред ней пернатой живности гора:

Во имя кур, от имени наседок,

По порученью птичьего двора…

Лиса не дура.

Дуры куры!

Чижик

Я чижа упрятал в клетку…

Это зло!

Но чижам в лесу нередко

Не везло.

Ищут, мечутся, а корму…

Тру–ля–ля!

А теперь ему сверх нормы —

Конопля!

Всё, что хочет, — цвет и корни!…

Щедрый стол!

Я и клетку попросторней

Приобрёл,

Окружил его заботой…

Где же свист?!

Взял и сдох он отчего–то…

Анархист!

Уровни

В лесу известны все дела:

Орлу на уровне орла,

Грачу на уровне грача,

Сычу на уровне сыча…

А что там знает воробей,

Не представляю, хоть убей!

Живучесть

Природа нам из скудных сумм

Даёт здоровье или ум.

Вот почему во все века

Так трудно выжить дурака!

XXI век

Кругом — дома… дома… дома…

Необжитого места нету.

Устало кружится в дымах

Малометражная планета!

Письмо

В консервной банке с надписью «Закуска»

Пришло письмо в далёкий, дымный век:

«Привет тебе, жующий человек,

От самого последнего моллюска».

Трибуна

«Трибуна всё стерпит» — порой говорят,

Трибуна терпела три года подряд.

Терпела, когда, не сумняся ни в чём,

Сулили с неё производства подъём.

Скрипела, когда, об авралах трубя,

С неё обвиняли всех, кроме себя.

Терпела и в тот неприятный момент,

Когда прозвучал с неё дутый процент.

Но тут вдруг оратор, доволен и горд,

Сказал, что продукция вся — высший сорт!

Вот тут уж трибуна стерпеть не сумела

И, треснув, под бравым оратором села,

Поскольку о качестве это враньё

Теперь уже кровно касалось её!

Собакизмы

(Рассуждения Джима, из породы боксёров, в телепатическом подстрочном переводе и поэтическом изложении его хозяина)

Различие

За сахар, косточку с мясцом

Готов юлить, вилять хвостом.

У многих эта есть черта,

Нет, к сожалению, хвоста!

На выставке

Границ тщеславие не знает.

Всё важно: прикус, профиль, фас.

Мы демонстрируем хозяев,

Они показывают нас.

О хозяине

Привык ходить на поводке.

Но, если лаять откровенно,

Вся наша жизнь несовершенна…

И поводок не в той руке!

Застольное

Сел человек за стол с вином.

Собаке место — под столом.

Но вот потерян рюмкам счёт…

И всё теперь наоборот!

Для красного словца

— Я в этом деле съел собаку! —

Твердил один хвастун со смаком.

Но если глянуть на дела,

Собака ма–ахонькой была!

Собачья жизнь

Сижу. Смотрю. С азартом лаю…

А мне дают за лай под зад.

И я на время замираю…

Собачья жизнь, как говорят!

Отцы и дети

Потусиюсторонние строки

Здесь похоронена душа

Не боле медного гроша…

Душе пристало возноситься,

Но Бог решил не мелочиться!

* * *

Мечтал о бронзе все свои лета...

Покойный до последнего момента

И мнит себя сейчас под монументом,

Хотя над ним — обычная плита.

* * *

Покойный весь свой век служил.

Служил кому придётся…

Теперь и Богу будет мил,

И с чёртом уживётся!

* * *