То, ушедшее лето - [85]
Он привел ее в кабаре, о котором она и не догадывалась, и там был швейцар в ливрее, и будь у него борода, он был бы таким же, как в фильмах… За столиком Рихард сидел как-то очень строго, по-военному, пил очень много, но надо же — ни в одном глазу…
А Даце с каждой рюмкой становится все развязнее. Она и сама это чувствует, но ей хорошо, впервые за долгое время, и она не хочет сдерживаться. Нет, нет, пока еще все хорошо, она не выходит из рамок, только разговаривает громче обычного, вставляет жаргонные словечки и часто смеется — к месту и не к месту. Кое-кто уже поглядывает на нее, мужчины с улыбкой, женщины презрительно, особенно одна немка в форме. Даце хочется показать ей язык, но до этого не дошло.
Даце пьет и танцует. С каждым, кто ее приглашает. Танцует она, пожалуй, тяжеловато, но мужчины говорят ей комплименты, оттого что в таком состоянии появляется в Даце нечто влекущее, какая-то притягательность здоровой самки, сексапиль, как пишут в романах, зов пола.
Как всякая женщина, Даце инстинктивно определяет момент, когда необходимо подновить марафет. И, прихватив сумочку, она отправляется в дамскую комнату. В вестибюле швейцар и дежурная по туалету мирно беседуют, сидя на плюшевом диванчике, и Даце усмехается: вот уж у кого спокойная работенка!
Дверь в туалет Даце действительно толкнула очень резко, но никто же не велел этой немке подставлять свой лоб с той стороны. Стук был изрядный, девка аж побелела и схватилась за голову, словно ей вышибли ее куриные мозги.
Даце честно, хотя и несколько насмешливо, сказала: извините. Сказала и направилась к зеркалу. А немка какое-то время еще подержалась за лоб, а потом пошла прямо на Даце. Даце видела, как она идет, но ей было очень смешно, и она не придала этому значения.
Потом было так. Немка схватила ее за шиворот, рванула и стала бить по лицу. Пощечины были такие, что у Даце буквально искры из глаз посыпались, и она на мгновение задохнулась от неожиданности и ослепляющей боли. Хотя боли-то она, пожалуй, и не осознала, просто было что-то ослепляющее.
Самое странное заключалось в том, что Даце даже не пыталась сопротивляться. Какой-то запрет срабатывал. Немка была мельче Даце, и хотя далеко не хлипкая, но справиться с ней можно было запросто.
И вот же — стояла перед нею Даце, как провинившаяся девчонка, пальцем шевельнуть не смела, слезы текли…
А что, казалось бы, проще — схватить за волосы и тряхануть эту стерву так, чтоб голова у нее замоталась, как у дохлой курицы, ткнуть напудренной мордой в стенку.
Немка давно ушла, а Даце все еще стояла как вкопанная и давилась слезами.
В туалет заглянула дежурная:
— Вас там ждут. В вестибюле.
Даце покорно вышла. Рихард взял ее под руку.
— Пойдемте.
Прежде чем добраться до спальни, они прошли чуть ли не десяток комнат. Но ни размеры квартиры, ни роскошная обстановка не поразили Даце. Даце сломалась…
Потом, сидя на огромной кровати и стаскивая чулки, она вдруг заговорила. Как на духу. Словно сама себе исповедовалась. Ей надо было освободиться. От страха, от Хуго, от слишком большого, сложного и непосильного для нее, ошеломляющего мира. Вот только зря она упомянула, что одно время Хуго водился с какими-то красными, что ли…
Заснула она мертвецким сном и уж, конечно, не слышала, как Рихард разговаривал по телефону. Тем более, что аппарат стоял за три комнаты от спальни.
Рихард разбудил ее около полудня. Дал чашку кофе.
Все выше натягивая на себя атласное одеяло, Даце с ужасом слушала, как он говорил о ее вчерашних признаниях. Потом подвел итог:
— Ты должна исчезнуть. Иначе — спустят с тебя семь шкур и — в лагерь. Вот билет. Поедешь к моим родственникам. В деревню. Я дам тебе письмо к ним. Там отсидишься. Но смотри — никаких фокусов! Со мной не шутят.
У нее тряслась голова, но она благодарно кивала.
Он не позволил ей зайти домой и сам проводил на вокзал. Дал денег. На прощание сказал:
— Жди. Я тоже скоро приеду туда.
Даце стояла у окна и смотрела, как проплывают дома рижских предместий. Ей еще предстояло жить…
В тот день на взморье
Эрик взял у Димки ключ от дядькиной дачи, и они поехали на взморье. Почти всю дорогу молчали. Жанна думала: «Это ж надо!» Ничего особенного за этими словами не таилось. Просто Жанна должна была как-то реагировать на свой поступок. Хотя бы мысленно.
Сначала они пошли на пляж. Совершенно безлюдный. Купались. Но как-то недолго и лихорадочно. Быть может, оттого что ветер дул с юга, сгонял с поверхности теплый слой, и вода казалась почти ледяной.
Дачу искали долго. Петляли песчаными улицами. От зверского голода судорогой сводило желудок.
Наконец нашли. С оглядкой отперли дверь. Старой газетой осторожно стерли с кухонного стола бархатистый слой пыли. Съели все свои бутерброды. Посидели. Состояние было странное — как у человека, который не может заснуть оттого, что слишком долго не спал.
В комнатах пахло плесенью, простыни были сырые, одеяло тоже. Сквозь закрытые ставни едва просачивался свет, и Жанна, рукой нащупывая стул, складывала на него свои шмотки. Раздевалась так, как будто ныряла в омут. А забравшись под одеяло, твердила — вроде механической куклы — Эрик… Эрик… И с каким-то отчаянием гладила его по голому плечу.
В Германии эту книгу объявили «лучшим романом о Второй Мировой войне». Ее включили в школьную программу как бесспорную классику. Ее сравнивают с таким антивоенным шедевром, как «На Западном фронте без перемен».«Окопная правда» по-немецки! Беспощадная мясорубка 1942 года глазами простых солдат Вермахта. Жесточайшая бойня за безымянную высоту под Ленинградом. Попав сюда, не надейся вернуться из этого ада живым. Здесь солдатская кровь не стоит ни гроша. Здесь существуют на коленях, ползком, на карачках — никто не смеет подняться в полный рост под ураганным огнем.
Все приезжают в Касабланку — и рано или поздно все приходят к Рику: лидер чешского Сопротивления, прекраснейшая женщина Европы, гениальный чернокожий пианист, экспансивный русский бармен, немцы, французы, норвежцы и болгары, прислужники Третьего рейха и борцы за свободу. То, что началось в «Касабланке» (1942) — одном из величайших фильмов в истории мирового кино, — продолжилось и наконец получило завершение.Нью-йоркские гангстеры 1930-х, покушение на Рейнхарда Гейдриха в 1942-м, захватывающие военные приключения и пронзительная история любви — в романе Майкла Уолша «Сыграй еще раз, Сэм».
Хотя горнострелковые части Вермахта и СС, больше известные у нас под прозвищем «черный эдельвейс» (Schwarz Edelweiss), применялись по прямому назначению нечасто, первоклассная подготовка, боевой дух и готовность сражаться в любых, самых сложных условиях делали их крайне опасным противником.Автор этой книги, ветеран горнострелковой дивизии СС «Норд» (6 SS-Gebirgs-Division «Nord»), не понаслышке знал, что такое война на Восточном фронте: лютые морозы зимой, грязь и комары летом, бесконечные бои, жесточайшие потери.
Роман опубликован в журнале «Иностранная литература» № 12, 1970Из послесловия:«…все пережитое отнюдь не побудило молодого подпольщика отказаться от дальнейшей борьбы с фашизмом, перейти на пацифистские позиции, когда его родина все еще оставалась под пятой оккупантов. […] И он продолжает эту борьбу. Но он многое пересматривает в своей системе взглядов. Постепенно он становится убежденным, сознательным бойцом Сопротивления, хотя, по собственному его признанию, он только по чистой случайности оказался на стороне левых…»С.Ларин.
Вскоре после победы в газете «Красная Звезда» прочли один из Указов Президиума Верховного Совета СССР о присвоении фронтовикам звания Героя Советского Союза. В списке награжденных Золотой Звездой и орденом Ленина значился и гвардии капитан Некрасов Леопольд Борисович. Посмертно. В послевоенные годы выпускники 7-й школы часто вспоминали о нем, думали о его короткой и яркой жизни, главная часть которой протекала в боях, походах и госпиталях. О ней, к сожалению, нам было мало известно. Встречаясь, бывшие ученики параллельных классов, «ашники» и «бешники», обменивались скупыми сведениями о Леопольде — Ляпе, Ляпке, как ласково мы его называли, собирали присланные им с фронта «треугольники» и «секретки», письма и рассказы его однополчан.
Он вступил в войска СС в 15 лет, став самым молодым солдатом нового Рейха. Он охранял концлагеря и участвовал в оккупации Чехословакии, в Польском и Французском походах. Но что такое настоящая война, понял только в России, где сражался в составе танковой дивизии СС «Мертвая голова». Битва за Ленинград и Демянский «котел», контрудар под Харьковом и Курская дуга — Герберт Крафт прошел через самые кровавые побоища Восточного фронта, был стрелком, пулеметчиком, водителем, выполняя смертельно опасные задания, доставляя боеприпасы на передовую и вывозя из-под огня раненых, затем снова пулеметчиком, командиром пехотного отделения, разведчиком.
Тридент Мортон - владелец огромной финансовой империи, но он не руководит ей. Новый проект империи - транснациональная телевизионная сеть, вещающая о событиях, который происходят прямо сейчас. Транс Мортон показывает войны, катастрофы и преступления раньше, чем о них узнают другие. А тот, чьё имя носит это образование, всерьёз думает об уходе от этой реальности, и даже не исключает побега в анабиоз.
«ДВЕРЬ С ТОЙ СТОРОНЫ» Космический корабль «Кит» при переходе из сопространства в наше пространство поменял знак (полная инверсия: право-лево, антивещество и т.п.). Из-за этого он не может вернуться на Землю или другую планету из обычного вещества. Корабль уходит от Земли и в поисках антизвезды… «ИСТОК» Земная экспедиция по планетам, обогнавшим Землю по цивилизации. Гигант-планета, на которой все земные тенденции доведены до предела, главным образом, положительные: всевозможные механизмы, мощная энергетика и т.п.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга — ожерелье переходящих одна в другую новелл — повесть о людях Арктики. В ней читатель найдет научную фантастику и приключения; необычайность и достоверность. Центральное место занимает волнующая загадка тунгусского метеорита. Художественный текст дополнен подробным научно-популярным изложением проблемы.Автор — Александр Казанцев много путешествовал по Арктике, написал научно-фантастические романы «Пылающий остров», «Арктический мост», «Полярная мечта».Содержание:ПомощьОстановленная волнаПолярный ВарягОстров ИсчезающийЛьды и лодкаЛюбовьПоединокПротив ветраМеханикНаходкаГость из КосмосаМарсианинМедвежатаТрехлапаяВ туманеКатер в мореНетронутый столПластинка из слоновой костиНыряющий островЛево на борт!Вера в человекаПолярной ночьюНовогодний тостХудожник: Ю.