То да Сё из Города Авось да Небось - [3]

Видите ли, — говорит петух, оборачиваясь к слушателям, — завтра рано утром ко мне приезжает жена. Да, по крайней мере, будущая. И все благодаря моей красоте! Чисто случайно увидел на днях в газете ее портрет… Подождите, сейчас сами увидите! Нет-нет, она не утка, это фотография очаровательной курицы.

Птицы столпились вокруг Кукареки-Петруса, чтобы посмотреть на портрет красавицы, о которой шла речь.

— Ее зовут мисс Глория Люнт! Люнт означает Капризница, и она из Америки, — объяснил Кукарека-Петрус. Мисс Люнт завоевала в прошлом месяце первое место на конкурсе красоты. Я увидел ее портрет и влюбился в нее с первого петушиного взгляда. В письме я рассказал ей, кто я такой, и послал свою фотографию. Я поразил мисс Люнт своей красотой. Она намеревается на днях посетить родственников в Смоланде[2] и воспользуется этим случаем, чтобы встретиться со мной. Мы подробно обсудим вопрос о нашей свадьбе, ведь она поймет, что я — выгодная партия. Разумеется, мои шведские курицы тоже недурны, но американская, друзья мои, на три зернышка лучше.

Поэтому я хочу, — повернулся петух к Максу, сидящему в автомобиле, — чтобы твоя развалюха завтра выглядела как можно парадней. Мисс Люнт привыкла к улыбке доллара, как называют автомобили в Америке. Чтоб она чувствовала себя как дома в Городе Авось да Небось, приказываю тебе вымыть твою громыхалку так, чтоб она походила бы, по крайней мере, на ухмылку трех крон. Подумай о том, чтобы машина блестела примерно так же, как мое оперение. Тебе хорошо заплатят! Петух перевел дыхание.

— Ну, друзья, времени у меня больше нет. Поскольку мисс Люнт прибывает очень рано, мне надо завести будильник и вздремнуть после обеда. Прощайте, гуд бай, покедова! Вы наверняка увидите меня утром в обществе мисс Люнт, моей обожаемой мисс Глории Люнт-Капризницы из Америки.

— Едем домой, — проворчал Сё, — чем скорее мы улизнем от Кукареки-Петруса, тем лучше.

— А мне он нравится, — подразнил пса То. — Он похвалил меня, разве ты не слышал? Бедняга Сё, я попрошу петуха одолжить тебе гребенку, чтобы ты тоже стал красивым гав-гав-кавалером.

Сё не ответил, только сердито хмыкнул.

— Я так зол, что почти лишился аппетита, — проворчал Сё, когда они, сидя в хижине, обедали.

— Неужели? — усомнился То, перестав взбивать тесто. — Ты грызешь уже шестую кость.

Сё молча вонзил зубы в большущую свиную кость.

— Если б я мог как следует проучить этого петуха! — немного погодя вздохнул он. — Не следует ли нам немного сбить с него спесь?!

— А как? — спросил То. — Давай, предложи что-нибудь, пока я вылизываю свою шубку.

— Мы могли бы поехать на станцию «Быть Может», остановить поезд и сказать этой американской курице, что Кукарека-Петрус ей не пара, что он — самый уродливый петух в мире, — предложил Сё.

— Но потом она его увидит, и я не уверен, что она согласится с тобой, — ответил То. — Он ведь и в самом деле петух что надо.

— И воображала, — добавил Сё.

Устроившись в кресле, пес крепко задумался. Через несколько минут он так и вылетел из кресла.

— Придумал! — закричал он так громко, что вздремнувший было То подскочил на целых полметра.

— У меня есть идея, как сбить спесь с Кукареки-Петруса!

— И как же? — раздраженно спросил То. — Говори скорее, я хочу спать.

— Тут надо не спать, а действовать, — решительно заявил Сё. — Рано утром, когда американская курица приедет, Кукарека-Петрус уже не будет так гордиться собой. Когда вечером окончательно стемнеет, мы проберемся в курятник и спрячем его гребенку. Кукарека-Петрус не сможет причесаться, и мисс Люнт сразу разочаруется в нем. То погладил усы.

— Мяу-у-у, неплохая идея, — согласился он. — Но, пожалуй, немного рискованная… Подумать только, а если кто-нибудь проснется и увидит меня и тебя? Нас назовут ворами, да и вообще затея довольно злая.

Сё нахмурился.

— Уж не боишься ли ты пойти со мной?

— Я — боюсь? — обиделся То. — Я тебя когда-нибудь раньше предавал?

Вечером То и Сё стали готовиться к экспедиции в курятник. После долгих уговоров То согласился поменять белую рубашку на черную, чтобы казаться как можно более незаметным.

Сё надел войлочные туфли. Теперь он крался тихо-претихо. А коту туфли были ни к чему, поскольку коты и без того двигаются бесшумно. Прежде чем покинуть хижину, Сё перерыл все ящики комода.

— Что ты ищешь? — спросил То. — Надо спешить.

— Мне нужна маска на морду, как у всех воров в кино, — ответил пес. — Но я ничего подходящего не нахожу.

— Глупости, — сказал То. — Все и так тебя узнают, хоть в маске, хоть без нее.

— Но мне нужна маска, — заупрямился То и в конце концов натянул на голову носок.

Но не успел пес пройти и несколько шагов, как упал навзничь.

— Ой, как темно, — сказал он. — Я ничего не вижу.

— Глупый! Ты забыл проделать дырки в носке, — прошипел кот.

Сё стащил с себя носок, прокусил в нем пару дырок и снова надел его на голову. Теперь он видел хорошо, и пес с котом шмыгнули к курятнику.

То тихонько подполз к двери и поднял крючок. Дверь негромко заскрипела, когда ее открывали, но, казалось, никто в курятнике ничего не услышал.

То и Сё осторожно вошли в курятник.

— Кажется, удалось, — прошептал Сё. — Я думал, что сердце мое вот-вот остановится.