То, что скрыто - [29]

Так же тихо, как зашла в магазин, я оттуда и вышла. Я со всех ног побежала к машине, завела мотор и на полной скорости рванула обратно в нашу квартиру. Когда я, наконец, добралась до дома, в голове у меня была полная каша. Я не знала, что мне делать, я хотела уехать, но была напугана до смерти. Не в силах пережить то, чему только что была свидетелем, я начала задыхаться. Я совсем забыла о том, почему очутилась у него на работе. Мне нужно было ко всем чертям убираться отсюда, но я понимала, что должна быть осторожной и осмотрительной. Меньше чем за час мир вокруг меня рухнул. Мужчина, которого, как мне казалось, я любила — преданный, нежный, понимающий, внимательный — оказался совсем не таким. Он был лживым, жестоким, хладнокровным, безжалостным убийцей. Все начинало обретать смысл: его постоянные задержки на работе, таинственность, окружавшая его отца, и чем больше кусочков пазла складывалось у меня в голове, тем в больший ужас я приходила. Я оказалась в постели с мафиози.

Опасаясь, что он выследит меня и убьет, если попытаюсь сбежать, я понимала, что мне следует подождать и продумать хороший план побега. Поэтому я осталась дома и стала ждать его возвращения с работы. Когда он, наконец, пришел домой, то был в чистой одежде — той же самой, в которой уходил утром — и вел себя, как любящий мужчина. Я изо всех сил старалась вести себя так, будто ничего не произошло, и у меня даже получилось притворяться в этот день так, как все время притворялся Ис… В ту ночь, впервые с самого детства мне приснился кошмар: сцены того, как мой жених пытает и убивает того человека, его стоны без конца проигрывались и проигрывались в моей голове. Когда посреди ночи я проснулась от ужасной, невыносимой боли, и увидела под собой лужу крови, первой моей мыслью было то, что он обо всем узнал. Но, когда я увидела, что он лежит рядом и крепко спит, поняла, что теряю ребенка, и почувствовала огромное облегчение.

* * *

Резко подскочив на кровати, осматриваясь вокруг, я пытаюсь дышать, пока ко мне возвращается сознание. Сначала незнакомая окружающая обстановка ужасно пугает меня, но потом память включается, и я вспоминаю, что нахожусь комнате Мэддена, в его постели. Глубоко вдыхая носом и выдыхая ртом, я заставляю свое тело постепенно перестать дрожать, а сердцебиение успокоиться. Надеясь, что я не кричала во сне и не разбудила Мэддена, я тихо жду несколько минут, чтобы удостовериться, что он не появится в комнате. Убедившись, что все спокойно, я медленно спускаюсь с кровати и иду в ванную. Я просто хочу попить воды, но не хочу своим шумом разбудить его.

Пересекая комнату легкими шагами, я вхожу в ванную и в ужасе останавливаюсь, заметив свое отражение. Кровь. И немало. По всей его футболке. Черт! Осторожно я отрываю белую футболку от своих открытых ран и снимаю ее через голову. Со вздохом я подхожу ближе к зеркалу и осматриваю старые царапины вперемешку со свежими. Я внутренне сжимаюсь, увидев, сколько новых прибавилось в этот раз. Глубокие полосы от моих ногтей — именно поэтому я всегда держу их коротко постриженными — тянутся от груди к животу, большая часть из них сочится кровью. Я не представляю, что мне делать. Мне нужно промыть и обработать раны, но я не хочу ни тревожить Мэддена, ни копаться в его личных вещах, чтобы найти какой-нибудь антисептик. И потом, даже если мне удастся их очистить, встает вопрос, что мне надеть. Я уже испортила одну его футболку, и единственная одежда, которая у меня осталась, это вечернее платье, которое я надевала вчера.

Чувствуя себя униженной и загнанной в тупик, я смотрю на израненную себя и начинаю тихо плакать. Я не представляю, как смела задуматься о том, чтобы жить нормальной жизнью. Даже если Винсент Риччи и его семья никогда меня не найдут, от себя не убежишь.

Какое-то движение в зеркале пугает меня. Резко обернувшись, я вижу Мэддена, стоящего на пороге, с открытым ртом, странная смесь отчаянной озабоченности и неистовой ярости сияет в его глазах.

— В душ. Сейчас же. Потом поговорим.

Глава тринадцатая Мэдден

Ghosts That We Knew ~ Mumford & Sons

У меня нет слов. Нет гребаных слов. Мозг с трудом верит той картине, что разворачивается перед глазами, так, словно предполагает, что они мне лгут. Я ошарашен, шокирован, потрясен, у меня нет слов. Это один из тех случаев, когда я не знаю, что сказать или сделать. Часть меня хочет подбежать к окровавленной, сломленной девушке, которая стоит в моей ванной и всхлипывает, глядя на себя в зеркало, и успокоить ее, сказать, что все будет хорошо, что я все исправлю, все, что бы это ни было. Другая же часть меня хочет кричать во все горло, ругая ее за то, что она причиняет себе вред, а потом пойти и убить человека, который довел ее до того, что она с собой делает, кем бы он ни был.

Крики и бормотание Блейк предупредили меня о том, что она проснулась. Но после ее признания относительно разбитой губы, я знал, что она страдает ночными кошмарами, и старался лишний раз не беспокоить ее. Было очевидно, что в понедельник она еще не была готова рассказать мне о том, что провоцирует ее страхи или причину, лежащую в их основе, но я не хотел давить на нее. Я все больше и больше понимаю, что в отношении этой девушки должен следовать своему же совету — медленно, но верно. Сильная страсть, которую она вызывает во мне — чувство настолько глубокое, что это почти пугает — подтверждает мне, что когда она станет моей, это будет того стоить.