То был мой театр - [27]
От автора.
Если намять мне не изменяет, интервью это бралось не в один и не в три, а в два захода. Довольно долгих... Думаю, после них и в ходе их Юрий Петрович не раз пожалел о своём опрометчивом алмаатинском поступке... Но это я так думаю сейчас, в 1985-м, нам же пора вернуться в конец 1973-го, в тогдашнее никуда не пошедшее интервью.
Часть вторая: "Книга".
Корр.: Юрий Петрович, наверное, о ваших литературных привязанностях в какой-то мере можно судить по репертуару. Но лишь в самом общем виде. Это, как говорят часто, лишь видимая вершина айсберга. А что ниже? Что вы любите в современной литературе, что читаете для себя, для души?
Любимов: То, что успеваю, стараюсь все читать. Люблю всю ту группу писателей, которая была вокруг покойного Александра Трифоновича, когда он редактировал "Новый мир". Там было много хороших голосов и голов: и Шукшин, и Айтматов, и Можаев, и Казаков, и тот же Абрамов... Ну как это - без хорошей книги! Без хорошей книги трудно жить. Я рад, когда появляется самобытная книга или новое имя, и я вижу индивидуальность, свой взгляд, свое мышление. Как, наверное, всякий человек, который любит читать. Доволен, когда попадается такая, например, книга, как "Сто лет одиночества"... Помню, какое впечатление было, когда в первый раз прочел "На Западном фронте без перемен" или "Прощай, оружие". Давно, правда, это было - прошли десятилетия... Перечитываю, а они по-прежнему прекрасны. Так же, как в кино смотришь с наслаждением "Броненосец "Потемкин"...
Наверное, этот ответ не удовлетворил вас, но что поделаешь: читательского кредо какого-то особого у меня нет. Мне просто нужны - для жизни, для работы, для души - хорошие книги. Это естественно. Как нельзя не любить музыку, поэзию, прозу, живопись, скульптуру! Надо только время.
Корр.: А научную литературу, книги о современной науке, популярные - о естественных науках, в которых, как я знаю, работают многие ваши друзья, вы читаете?
Любимов: Иногда. Редко. Опять дело во времени, которого всегда мало. Чаще довольствуюсь рассказами друзей - серьёзных учёных. С ними почти всегда интересно.
Корр.: Многие актёры вашего театра занимаются литературным творчеством, пишут и иногда даже печатаются. Это не мешает театру?
Любимов: Наоборот. Это показывает широту интересов. Многогранность актёру на пользу. Высоцкий - человек, наиболее проявивший себя в области песни и поэзии. У него есть очень хорошие песни и стихи хорошие. Думаю, у него вполне могла бы уже сложиться поэтическая книжка, и очень неплохая...
(Напоминаю, диалог идёт в конце 1973 года! )
Часть третья: "Книга о театре".
Корр.: У меня создалось впечатление, что наш разговор о книгах "не сложился" потому, что вам не хотелось вести непрофессиональный разговор. Давайте сузим тему - от книги вообще перейдём к книгам о театре.
Любимов: Знаете, я вообще не очень люблю говорить. Говорить надо спектаклями, а не словами.
Корр.: Логично, но - вряд ли даже Любимов может сделать спектакль про книгу о театре. А спектакль о театре вам никогда не хотелось сделать? О театре вообще и о своём театре в частности?
Любимов: О своем театре, в общем-то, мы рассказываем каждым своим спектаклем, а вот о проблемах театра вообще, его мире, его эстетике в значительной мере будет (если будет) задуманный булгаковский спектакль.
Корр.: В его основу ляжет "Театральный роман"?
Любимов: Нет. Пока, по замыслу, в нём больше всего будет от "Мастера и Маргариты". Это очень трудная вещь, философская, многоплановая, сразу её, конечно, не подымешь... Очевидно, это будет не просто "Мастер", но и спектакль о театре, о человеке театра. Вся жизнь Булгакова с театром связана. В этот спектакль вложить можно будет многое - все свои приёмы, свою эстетику театральную, словом всё, что театр накопил за десять лет...
Корр.: А можно ли вложить всё это в нечто более долговечное, чем спектакль, - в книгу о театре, например? Так, чтобы читатель, никогда не бывавший в описываемом театре, почувствовал особенности этого театра, его боль и нерв, чтобы он увидел театр через книгу?*
Любимов: Всё зависит от того, кто и как будет делать эту книгу.
Корр.: Юрий Петрович, я постараюсь развить свой вопрос. По своей журналистской профессии я - популяризатор, пишу главным образом о естественных науках, перевожу, так сказать, с научного на русский проблемы химии, физики, биологии. В этой области граница между научной и научно-популярной, более или менее массовой литературой прочерчена достаточно чётко. О театре - иначе...
Любимов: Есть прекрасные книги в серии "Театральные мемуары".
Корр.: Мемуары - особый жанр, я же веду речь о популярной литературе о театре. В серии "Жизнь в искусстве", например, нередко выходят книги об актёрах, только, читая эти книги, великих актёров прошлого не увидишь. Нужен обратный перевод - перевод с языка театра на язык книги. Нужны популярные книги о театре - научно-популярные, если хотите, но - где они?
Любимов: Не могу согласиться с вами, что хороших популярных книг о театре нет. Ведь и "Моя жизнь в искусстве" Станиславского, и знаменитые записки Ленского - это популярные книги о театре. У Вилара есть хорошие книги про театр, квалифицированному зрителю должна быть интересна и книга Брука "Пустое пространство". А статьи Брехта?!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.