К русским националистам Теплов относился отрицательно. Он был государственником и считал, что в условиях, когда и так все плохо, не хватало только вооруженных формирований русских в стране. Есть уже вооруженные формирования почти всех национальностей, кроме разве что якутов – а тут еще будут русские. История учила: СССР вполне справлялся с тайным и даже явным национализмом среднеазиатских республик. Даже события в Душанбе, Баку, Тбилиси, Нагорном Карабахе – не привели к тому, что СССР развалился; с трудом, но федеральному центру удалось взять ситуацию под контроль. Но вот когда начали подниматься русские, когда против федерального центра поднялись русские, поднялась Москва – вот тогда то страна буквально за полгода развалилась и канула в историческую пропасть. Навсегда.
И началось то, что началось. Мира с тех пор уже не было, ни дня.
Он знал о националистах, знал о том, чего и они хотят и даже наладил связь с их руководством. Правила были простыми – вы не трогаете нас, мы не трогаем вас. Вы не покушаетесь на власть, не требуете передать власть вам, отстранить от власти кого-то в центре – а мы не замечаем, что у вас на руках полно оружия, что вы создаете базы подготовки, что рэкетируете бизнес. Это была типичная реакция властей последнего времени – если есть что-то такое, что не угрожает тебе лично и с чем можно как-то сосуществовать – в отношении этого ничего не предпринималось до тех пор, пока было возможно, образно говоря – пока стул под пятой точкой не начинал дымиться. Хорошее… плохое… не важно.
За это – его и ценили. И настоящий и и.о. Он не боялся испачкаться как в грязи, так и в крови, когда это было нужно.
Вот только сейчас – на кону стояло несоизмеримо большее. И он прекрасно это понимал.
В девяносто шестом во время операции Джихад никто не смог принять на себя ответственность, никто не захотел принять на себя ответственность – и вместо победы мы получили новую войну, которая идет до сих пор.
В две тысячи четвертом, никто не захотел принять на себя ответственность за произошедшее в Беслане, дело перепоручили чеченцам. Басаев остался жив и совершил новый террористический акт, его появление дестабилизировало весь регион и обесценило пот и кровь последних пятнадцати лет.
Сейчас – группа людей, ни один из которых не мог и не хотел брать на себя ответственность – сгрудилась перед пультом управления в ожидании неизбежного.
И тут – он понял одно. Ответственность – должен принять на себя он. Лично он – если больше некому…
Если он это сделает – Россия выживет. Если нет – умрет.
Русский из Чечни – он верил в Россию неизмеримо больше, чем простой работяга из средней полосы, для которого слово «патриотизм» не могло вызвать ничего кроме раздраженного мата. Иначе было нельзя – там, где он жил. Только вера – позволяла ему оставаться в живых до сих пор.
Под пиджаком – в специальной кобуре у него ждал своего часа автомат Беркут. В левом кармане, в который вшита кобура – лежал Глок-18. Патрон в патроннике, выхватил – и стреляй.
Да. Так будет правильно. Иначе все. Что он делал, все жертвы, какие принесли он и его друзья – напрасны. Кто-то должен, наконец, взять все на себя.
И это будет он.
– Лидер – общий, лидер общий. Общая проверка, общая проверка. Не подтверждать.
Отданный им приказ означал то, что все сотрудники безопасности (кроме личных прикрепленных) должны принять участие в проверке объекта, на котором они находятся. Двери, окна, лифты, комнаты – все. Это был совершенно оправданный и правильный приказ.
Вооруженные автоматическим оружием сотрудники направились исполнять приказ. Остались только личные прикрепленные.
В долю секунды Теплов отрепетировал в уме все, что он сделает потом.
Пилой по нервам резанул ревун – спутники раннего предупреждения о ракетной опасности зафиксировали старт ракет в Монтане, с одной из трех оставшихся от холодной войны ракетных баз Стратегического авиационного командования. По данным разведки – ракеты с этой ракетной базы были нацелены на цели в России.
Пора…
Конец